Александр Чудинов - Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

Клебер же преследовал совершенно иную цель — сберечь армию и вернуть ее на родину. Симпатий местных элит он, в отличие от Бонапарта, не искал: «своими» для него были исключительно французские солдаты и офицеры, да еще, пожалуй, отчасти местные христиане, которыми он пытался восполнить нехватку личного состава. Для того чтобы выжить во враждебном окружении, небольшая французская армия должна была строго хранить то внутреннее единство, которое ранее дало трещину из-за недовольства солдат задолженностью по жалованью и которое позволила восстановить лишь смертельная опасность, угрожавшая всем французам без исключения со стороны надвигавшихся на Каир полчищ великого визиря. Дабы раз и навсегда устранить повод для новых раздоров, Клеберу необходимо было закрыть долг перед военнослужащими и впредь регулярно выплачивать жалованье. Ради этого он готов был пожертвовать даже той, во многом показной, лояльностью местных элит, которой ранее настойчиво добивался Бонапарт. При такой расстановке акцентов главнокомандующий не имел нужды считаться с условностями существовавшей в Египте социальной иерархии. Напротив, демонстративное ниспровержение и унижение главы «первого дома Каира» не могло не произвести устрашающего эффекта на всех остальных, наглядно показав, что единственной гарантией безопасности любого лица, невзирая на его положение, может стать только скорейшая уплата им своей доли контрибуции.

Перемена тона французских властей в отношении местного населения была столь разительна, что ее заметили и в Яффе, в ставке великого визиря, откуда внимательно следили за происходившим в Египте. В донесении Франкини от 4 июля 1800 г. говорилось: «Житель мусульманского и другого вероисповедания жалобно стонет под гнетом притеснений со стороны французов, особенно после их возвращения в Каир. Они отказались от той умеренности, с которой управляли населением. Сегодня они возложили на него железное ярмо. Тем самым они отвратили от себя все умы. Не скрывая больше своей алчности, они сеют повсюду лишь страх и ужас» {795} 795 Э. Франкини — В. С. Томаре, 4 июля 1800 г. — АВПРИ. Ф. 89. Оп. 8. Д. 916. Л. 75. .

Еще более драматичной картина выглядела вблизи. По словам ал-Джабарти, «никогда еще на жителей Каира не обрушивались такие страшные бедствия. Никогда не случалось ничего, даже отдаленно напоминавшего все это. <���…> Все были поглощены обрушившимся на них несчастьем и теми унижениями, которые они терпели и которые невозможно описать. Эти бедствия затрагивали всех жителей, независимо от того, были ли они богаты или бедны» {796} 796 Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Указ. соч. С. 289–290. . Разверстка контрибуции проводилась как по профессиональному принципу — по ремесленным цехам, так и по территориальному. В результате многие подверглись двойному обложению: и как члены цехов, и как домовладельцы. Имевшейся в обороте наличности не хватало, а попытки раздобыть ее путем распродажи имущества эффекта не давали, так как цены на движимую и недвижимую собственность упали из-за резкого роста предложения. Между тем задержка с выплатой была, по свидетельству ал-Джабарти, чревата самыми негативными последствиями:

«Притеснения при сборе контрибуции все усиливались. Рассылались специально назначенные люди и солдаты, которые вызывали жителей, нападали на дома, хватали жителей, невзирая на их общественное положение, даже женщин, оскорбляли их, арестовывали и избивали. Если им не удавалось найти владельца дома вследствие его отъезда или бегства, они арестовывали его родственников или жен и забирали находившееся в доме имущество. Если же они не находили там ничего, они накладывали причитающуюся с него контрибуцию на других членов его цеха или корпорации» {797} 797 Там же. С. 290. .

Помимо Каира подобная практика чрезвычайного налогообложения была перенесена на те города и деревни, что «провинились» перед французами в предшествующую кампанию своим неповиновением. Так, 2 мая Клебер в письме генералу Вердье посетовал, что штраф в 10 тыс. ливров для мятежной деревни Альябат явно недостаточен, и приказал увеличить сумму до 10 тыс. патаков, то есть втрое. Примерно в таком же размере предписывалось обложить и другие непокорные селенья. Жители Дельты должны были также поставить французской армии 500 верблюдов и 300 лошадей. Независимо от выполнения этих мер наиболее влиятельные шейхи деревень и их близкие подлежали аресту и отправке в Каир {798} 798 Kléber en Égypte 1798–1800. T. 4. Р. 867–868. . 3 мая главнокомандующий издал приказ, обязав шейхов города Танта, находившихся за антифранцузский мятеж под арестом в Цитадели Каира, уплатить штраф в 50 тыс. патаков (примерно 150 тыс. ливров), а горожан Танты — контрибуцию в том же размере. Шейхам предстояло оставаться в тюрьме до полной выплаты указанных сумм {799} 799 Kléber en Égypte 1798–1800. T. 4. Р. 869–870. . 6 мая Клебер отправил генералу Вердье постановление о взимании штрафа с «провинившихся» шейхов города Мехаль-аль-Кебир, а 7 мая издал приказ о взимании контрибуции с этого города {800} 800 Ibid. Р. 875–876; 879–880. . Всякий раз подобные поборы были сопряжены с арестами наиболее уважаемых жителей города, дабы ускорить внесение остальными денег в казну. 13 мая Клебер написал генералу Рампону о том, что контрибуция с Дамьетты в 170 тыс. ливров слишком мала и должна быть повышена до 600 тыс. ливров (200 тыс. патаков) {801} 801 Ibid. Р. 894. . Многострадальному Булаку, как сообщал 5 мая в письме матери секретарь командующего Андре Пейрюс, предстояло заплатить 200 тыс. патаков (600 тыс. ливров) деньгами и 300 тыс. патаков (900 тыс. ливров) товарами {802} 802 Peyrusse A. Expédition de Malte, d’Égypte et de Syrie. Correspondance. Maurepas, 2010. Р. 106. .

Сбором контрибуции по приказу командующего занимались местные христиане, прежде всего копты с Муалемом Якубом во главе. Если учесть, что одни из них потеряли во время Второго Каирского восстания родственников, другие — имущество, третьи — то и другое, ждать от этих людей беспристрастного отношения к мусульманам не приходилось. Они, по свидетельству ал-Джабарти, восприняли предоставление им в связи со сбором контрибуции широчайших полномочий как возможность взять реванш и отомстить за ранее пережитое:

«Христиане — копты и сирийцы оскорбляли мусульман, ругали их, били и забирали у них все, что хотели. Они выказывали всю свою ненависть к ним, не оставляя никакой возможности для примирения. Они кричали о гибели ислама и о конце могущества сторонников единобожия» {803} 803 Абд ар-Рахман ал-Джабарти. Указ. соч. С. 291. .

Поскольку взимание контрибуции сплошь и рядом производилось путем откровенного принуждения, с применением жестокого насилия и запугивания, это фактически давало ее сборщикам, по крайней мере главному из них — Якубу, возможность распоряжаться жизнью и смертью своих соседей-мусульман. Так, например, случилось, когда Клебер 2 мая, в день принятия приказа о контрибуции, поручил коменданту Булака произвести показательную казнь, чтобы сделать население впредь покладистее: