Александр Чудинов - Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800

«Я получил задание отвезти несколько распоряжений османо-турецким и английским руководителям. Это оказалось более чем опасно из-за постоянной угрозы со стороны черни. Однако постовые мамлюков меня защитили и проводили к самому Насуф-паше, который со мною хорошо обошелся и подарил от себя горсть золотых монет» {779} 779 Journal du capitaine François. Р. 379. .

В конечном счете стремление обеих сторон к миру возобладало:

«5 флореаля [25 апреля]турецкие войска, мамлюки Ибрагим-бея и некоторое количество жителей Каира, преданных вражескому делу, покинули город в 6 часов утра. Сопровождаемые дивизией Рейнье, они направились в Салихии» {780} 780 [Michaux A.-Е.]. Rapport détaillé. Р. 97. .

Вместе с ними ушло в историю и Второе Каирское восстание.

Читая французские исторические работы, так или иначе затрагивающие тему Второго Каирского восстания, трудно избавиться от ощущения полной безнадежности этой самой масштабной в период Египетского похода 1789–1801 гг. попытки египтян избавиться от ига иностранной оккупации. Выступление жителей Каира против французского господства представляется не более чем стихийным взрывом неконтролируемых эмоций, а последующая борьба слабо вооруженных повстанцев против отлаженной военной машины Восточной армии выглядит заранее обреченной на поражение. Затянувшуюся же на месяц осаду историки {781} 781 См., например: Laurens Н. Op. cit. Р. 375. объясняют лишь осторожностью Клебера, стремившегося, как утверждал он сам в «Докладе», прежде всего сберечь город и жизни своих солдат {782} 782 «Я решил использовать все средства, чтобы восстановить власть над Каиром иным путем, нежели штурмуя его войсками, и пожертвовал громом победы ради двух наиболее желанных для меня целей — сохранения армии и города, необходимого для утверждения в этой стране». - Rapport. Р. 751. . При таком взгляде на происшедшее неизбежность победы французов сомнений не вызывает: речь шла, мол, лишь о стоявшем перед их командующим выборе наиболее оптимального пути к ней.

Преобладание подобного подхода вызвано, на мой взгляд, излишней доверчивостью исследователей в отношении версии, изложенной самим Клебером и его начальником штаба Дама в «Докладе», который до сих пор остается основным источником для освещения указанных событий. Однако перекрестная верификация данных, представленных в этом документе и в других свидетельствах современников, и прежде всего в предназначавшемся для служебного пользования «Подробном отчете» Мишо, позволяет констатировать определенную тенденциозность текста Клебера и Дама, изначально готовившегося для публикации. Авторы «Доклада», отчитывавшиеся о своей деятельности во главе Восточной армии, старались убедить читателя в том, что выбиравшиеся ими решения всякий раз были наиболее оптимальными и ситуация постоянно находилась под контролем. Между тем мы видели, что исход кампании был далеко не столь однозначно предопределенным.

В отличие от Первого Каирского восстания, вызревшего внутри египетского общества, Второе восстание оказалось спровоцировано внешним фактором. Оно, бесспорно, имело свои внутренние причины, главной из которых было недовольство широких слоев египетского населения французской оккупацией. Однако в условиях жесткого контроля и непрестанного террора со стороны оккупационной администрации возникновение собственно в городе каких-либо центров организованного сопротивления французам было просто невозможно. И только прибытие в Каир значительных военных сил турок и мамлюков, сообщивших к тому же его жителям о победе великого визиря над французами, стало детонатором мощного социального взрыва.

Значительное присутствие внешних сил в среде восставших — это определяющая особенность Второго Каирского восстания, которая обусловила и его силу, и его слабость. С одной стороны, турецкий военный контингент и отряды мамлюков стали тем организующим ядром повстанческих сил, вокруг которого объединились массы вооруженных горожан. Участие в защите Каира турецких военных, которых сами европейцы признавали блестящими специалистами оборонительного боя, по-настоящему цементировало ее, сделав невозможным стремительное наступление внутрь города, предпринятое Бонапартом в период Первого Каирского восстания.

Кроме того, за полтора года после Первого Каирского восстания соотношение сил существенно изменилось не в пользу французов: численность Восточной армии за прошедшее время сократилась, тогда как приход турок и мамлюков значительно умножил число ее противников в Каире. С учетом этого обстоятельства значительно большая продолжительность Второго Каирского восстания по сравнению с Первым выглядит и вовсе закономерной.

Причиной того, что восстание затянулось на столь долгий период, была отнюдь не какая-то особая гуманность Клебера, не желавшего штурмовать город, чтобы не разрушить его. Французы ежедневно разрушали Каир, непрестанно бомбардируя его и используя в уличных боях массовые поджоги домов. Да и сам Клебер в письме генералу Ланюсу от 16 апреля, как раз накануне генерального наступления, признавал, что в случае необходимости готов на самые решительные меры: «Исчерпав все средства убеждения и милосердия в отношении Булака, я вынужден был отдать приказ штурмовать его войсками, предав разграблению и пламени. Мне крайне претит использовать такое же средство против Каира, но мне придется это сделать [курсив мой. — А. Ч .], если голод, уже начавший свое дело, не вразумит его жителей» {783} 783 Kleber en Egypte 1798–1800. Т. 4. Р. 832. .

Второе Каирское восстание продлилось так долго не потому, что Клебер избегал применять крайние средства, а потому что у него их просто не было. Даже собрав воедино все имевшиеся у них в наличии силы, французы в ходе генерального штурма 18 апреля не добились успеха ни на одном из направлений своих атак. Благодаря специфическим условиям уличного боя, высокому боевому духу повстанцев и их большому численному перевесу оборона города оказалась непреодолима для французской армии. А какими-либо дополнительными ресурсами для того, чтобы усилить натиск, та уже не обладала.

Однако для массовых восстаний, где, в отличие от действий профессиональных армий, участвуют самые широкие и разнообразные слои населения со своими, далеко не схожими между собой, интересами, политический фактор зачастую оказывается не менее, а то и более значимым, чем сугубо военный. Клебер в свое время прекрасно понял это, воюя против инсургентов Вандеи. И теперь, в условиях явной нехватки чисто военных средств, он разыграл политическую карту, используя противоречия внутри повстанческого лагеря. Вот тут-то присутствие внешних элементов в среде повстанцев и обернулось слабостью восстания. Применяя широкий диапазон методов психологического давления, сочетая посулы и запугивание, Клебер тонко провел свою партию, добившись политическим путем того, чего не смог достичь чисто военным.