Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

[…] Им не оставалось ничего иного, как отдаться на волю случая и действовать в зависимости от поведения турок. Инициатива полностью перешла к туркам. Ночь с 20 на 21 июля была самой тяжёлой и отчаянной в жизни Петра Алексеевича, да и всего русского войска. Им казалось, что назавтра их ожидает смерть, либо плен, третьего не дано. Армия голодала, была без сил, в лагере было много женщин, повсюду лежали трупы и раненые. Всё это придавало лагерю ужасный вид. Царь, царица, генералы, офицеры, солдаты, господарь Дмитрий Кантемир и его молдавские ополченцы — все были в отчаянии, все боялись грядущего дня и в страхе ждали утра.

10/21 июля, вторник

Наконец начало светать. В то время ночи были короткими, между закатом и рассветом проходило около шести часов. Светать начало примерно в 2:30 и в 3:00 уже рассвело. Начинался один из самых волнующих дней мировой истории. Решалась судьба недавно родившейся и в достаточной мере укрепившейся Российской империи. Царь Пётр Алексеевич, отобравший у турок Азовскую крепость, победивший под Полтавой шведского короля, продемонстрировавший силу Русской армии, завоевавшей всю Прибалтику, прорубивший Москве окно в Европу, захвативший много крепостей в Польше, позарившийся и на Османскую империю, сделавший молдавского воеводу князем и фактически организовавший в Молдавии беспорядки, возжелавший установить на соборе Святой Софии крест, — сейчас он вместе с армией находился на маленьком клочке земли, окружённый со всех сторон турецкими войсками!

[…] С каждой минутой ужасное положение, в котором находился царь, становилось всё яснее. Отдохнушие за ночь турки и татары, совершив утренний намаз, с аппетитом принялись за «посланную Богом пищу». И ведь на самом деле эта снедь была послана Богом: разве царь не своими ногами пришёл на османскую землю? С ночи 18 июля татары и турки добыли много голов, языков и трофеев. Однако самым счастливым должен был стать день, когда армия противника будет уничтожена. В этом все были уверены. Татары очень ждали этого момента, потому что от русского царя больше всего натерпелись они. Новые крепости, построенные на Днепре, в особенности Каменный Затон, мешали татарам выпасать домашнй скот в Поднепровье и закрывали татарским всадникам путь на Украину. Кроме того, благодаря Каменному Затону русские войска получили возможность беспрепятственно доходить до Крыма. После захвата русскими Азовской крепости, на Таганском мысу была построена новая крепость Таганрог. Это отсекло кубанских татар от Крыма. Москва уже более двадцати лет не платила дани Крыму [1077]. После захвата Азова и постройки на Днепре новых крепостей сократился и поток пленных из Российского государства. Сейчас же этот «неверный враг» попал в руки мусульман, что не могло не вызвать у крымских татар ликования. Таким образом, в ночь с 20 на 21 июля татарские воины с радостью ждали наступления утра.

Несомненно, этого утра с той же радостью ждали и прибывшие от Бендер казаки, поляки и некоторая часть шведов, которые разбили свой лагерь на левом берегу Прута, против русского войска. Казаки горячо ждали свободы со времён Богдана Хмельницкого, когда Украина вошла в состав России. Несомненно, победы Петра не восхищали казаков. Украина стала российской марионеткой. Казацкий гетман Мазепа старался добиться для Украины независимости, воспользовавшись войной между Карлом XII и Петром I. Однако его планам не суждено было сбыться из-за Полтавского сражения.

[…] Мазепе пришлось вместе с Карлом XII искать убежища в османских владениях. После смерти Мазепы теперь среди войска, прибывшего от Бендер, находился новый гетман Орлик. Командуя казаками, он стоял плечом к плечу с турками и ждал дня, когда сможет вернуть Украине независимость.

Киевский воевода Потоцкий также рассчитывал, что 21 июля станет поворотным рубежом для Польши, которая избавится от русского господства. Он надеялся, что русский ставленник Август II покинет Польшу и поляки снова смогут свободными выборами избрать себе короля и снова жить в независимом государстве. Жолнежи, бежавшие из Польши, надеясь вернуться на свободную родину, также с радостью ожидали наступления нового дня.

Скорее всего, и шведские офицеры и солдаты с надеждой вглядывались в наступающий день, когда закончатся годы их мучений. Крепости, которые они потеряли, вернутся Швеции. Обитавший как беглец в Бендерах, король с честью и достоинством мог бы вернуться на родину.

Воодушевлению и надеждам османских воинов не было предела. Неверный русский царь, его армия, вся его собственность должны попасть в руки стражей ислама. В этот день погибшие станут шахидами, выжившие — героями. Все ждали этого дня. С такими разговорами, вкушая яства, провели ночь воины. Ранним утром все мусульмане принялись совершать намаз. В этот момент русские открыли артиллерийский огонь, который перебил много человек…

Русское войско находилось на пространстве размером в два-три кв. километра в месте излучины Прута, которая в молдавских источниках зовётся «Valea rifoasa», а в турецких «Hus sahrasi» («Берёзовая долина»). В нескольких сотнях метров находились турецкие укрепления и окопы.

[…] К югу от войска, начиная от берега реки, стояли соединения: солдаты из Аданы и сын Курта Байрама Мехмед-паша; далее часть египетской и боснийской пехоты; Мехмед-паша под текинским знаменем; Дурмуш-паша под герцеговинским знаменем. Далее стояли по порядку: джебеджи — артиллерия — янычары и «serdengecti» на конях — губернатор Сиваса Черкес Мехмед-паша-вали Диярбакыра Али-паша-вали Алеппо Ибрагим — паша-вали Боснии Али-паша-вали Румелии Хасан-паша — Татар Салих-паша — крымский хан.

[…] Эти подразделения, находившиеся на правом берегу Прута, окружили русское войско со всех сторон. В нескольких сотнях метров за губернатором Кутахьи Хасаном-пашой стояли ветераны, как и за боснийским вали Али-пашой. Таким образом, османский лагерь находился за артиллерией и янычарами, то есть, на безопасном расстоянии от пушечных выстрелов противника.

[…] В нескольких километрах от каждого подразделения стояли палатки. Единственной стороной, где русское войско не было окружено, был сам берег реки. Но на левом берегу, как указывалось, стояли прибывшие от Бендер отряды. Считая с севера на юг это были: татары под командой Мехмед Герая, знаменосцы, «serdengecti» из Бендер, пушки, поляки, казаки и небольшая группа шведов. В связи с тем, что пушки на левом берегу стояли на возвышении и русское войско обстреливалось с той стороны, можно сказать, что оно было окружено полностью, со всех сторон. Лучшей позиции представить было нельзя.

Русские попытались перейти в наступление. Для этого они использовали момент, когда турки пробуждались. В атаку солдат собрался вести генерал Видман. Чтобы показать пример, он пошёл впереди всех. Солдаты, выставив штыки, пошли на турецкие укреплениям. Однако турки за ними наблюдали и от янычар и других воинов полетели пули. Продолжать атаку русским было невозможно. Генерал Видман был сражён пулей и пал на землю [1078]. Слева и справа от него росло количество убитых и раненых. У рванувшихся в атаку солдат не было другого выхода, кроме как отступать. Стало очевидно, что турецких воинов и турецкую артиллерию молниеносной атакой не взять.