Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

3 сентября 1712 г. Б. П. Шереметев проводил смотр Московского драгунского полка, французской, венгерской и сербских рот [834] Фельдмаршал граф Б. П. Шереметев… С. 187. . В октябре 1712 г. фельдмаршала охранял генеральный шквадрон и две сербские роты (ещё две сербские роты находились при Рённе). Французов и венгров (их оставалось 160 конных и 150 пеших) он с сожалением отпустил «без заплаты» к венгерскому графу М. Берченьи под команду полковника Ж. Ж. Шарьера. 250 молдаван под командой полковника Левашова перешли к генерал-майору князю Волконскому [835] Там же. С. 201; Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 175. .

Светлейший российский князь Кантемир в это время вошёл в элиту Российской империи, стал позже видным сановником, сенатором и тайным советником, экспертом по делам Востока и ближайшим сподвижником царя-реформатора. Пётр Великий, ценя ученость молдавского господаря, стремился удержать его в России. Но в 1712 г. приходилось опасаться его связей с агентами в Молдавии и Валахии, что могло нарушить мир с турками. Кантемир не мог согласиться с крушением своих планов и ещё с осени 1711 г. вел переписку с Веной, чем вредил русской дипломатии [836] Донесение И. Х. Урбиха в ноябре 1711 г. РГАДА. Ф. 32. Оп. 1. Д. 4. Л. 183 и об. . Удаление Кантемира от Харькова к Москве можно увязать с интригой Т. Функа, который в мае 1712 г. писал султану, что отступника Османской империи царь сделал владетелем в «Казацкой земле», что дает дурной пример православным подданным Порты.

Шафиров, беспокоясь за судьбу только что заключенного мира, предложил выслать господаря «куда подале» [837] Подканцлер несправедливо писал Г. И. Головкину 4 и 14 июня 1712 г. из Стамбула: «Как здесь слышу, [Кантемир] человек зело превратной и фалшивой и хану друг великой был… Может иногда и примиритися [с турками]» «А ему [Кантемиру] истинно по здешним его поступкам верить нечего, ибо и на патриарха, и на брата своего, и на мултянского доводил туркам многожды». РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 7а. Л. 419 об., 427–428. . Б. П. Шереметев спрашивал в первых числах мая 1712 г.: «Господарь волоской и протчие от того народа, где будут во время нынешней кампании обращатися? А ежели оной будет при войске, как ево персона имеет быть содержана — в верности ль? И до совещаний тайных допущать ли? И буде желать будет в обоз турецкой чинить з доброжелателными к стороне Вашего Величества, о которых он уповает, карреспонденцию, и в том имеет ли ему быть позволено? Також и в волоскую сторону, или в мунтянскую, в корреспонденции ему не запрещать ли? Понеже бан молдавский объявляет об нём некоторые опасности» [838] ППВ. Т. 12/1. С. 188. 30 января 1712 г. резидент в Польше А. И. Дашков писал Г. И. Головкину, что Брынковяну подсылал агентов отравить Кантемира, «чтоб не делал факции в Мултянской и Волоской землях против турков». Там же. С. 423. В ответ на беспокойство Шафирова о живущем на Украине Кантемире Г. И. Головкин писал П. П. Шафирову и М. Б. Шереметеву 4 сентября 1712 г.: «Господарь волоский князь Кантемир прежде получения ваших писем ещё с начала весны переведен с Украины к Москве и определено ему жить всегда тамо, а не на Украине и маетности, которые было ему даны были в Украине Шидловского, розданы все волоским боярам и другим чинам, которые с ним выехали, а ему дано вместо того ис Камарицких волостей 1000 дворов да под Москвой вотчина. И с Москвы он, Кантемир, на Украину мало съезжать будет и в протчем никакова дела до оной не имеет». См. также ППВ. Т. 12/2. С. 368. .

Сугубо оборонительная стратегия 1712 г., опасение за Киев и Москву, свидетельствует о том, насколько горьким был осадок у русского командования от кампании 1711 г. Однако план обороны не оставлял Порте шансов на победу. «При оборонительной войне опасаться турок нечего, так как они могут произвести разве несколько незначительных вторжений» — такой вывод делал и Ч. Витворт.

В Османской империи рачители войны не унимались.

Понятовский сочинял, что 30 тысяч русских войск не уйдут из-под Варшавы, пока не закроется сейм, утверждавший королём Августа II, что тайно на сейме присутствует сам царь, Девлет Герай слал ложь, что русские строят новые крепости на р. Орели, «в двух часах езды от р. Самары». (Мурза, специально проверявший там местность, раскрыл 2 августа обман, но хан уверял, «буде ныне не строят, то впредь строить имеют»). Шведы разносили «ветреную ведомость», что Юсуф-пашу вот-вот сменят на прошведского капудан-пашу.

Юсуф-паша просил не ставить новых укреплений, пока они «не зживут с шеи» Карла XII, а потом «стройте в своей земле, что хотите». «Считая дни и часы» в ожидании ратификации из России, верховный везир надеялся, что Девлет Герай будет низвержен «и то де сам салтан совершенно учинит».

В «битве червонцев» Шафиров держал верх над шведами, которым перестали давать деньги в долг. Хан, шведы и прочие «неприятели» твердили, что все в османском правительстве ослеплены русским золотом.

В это время сербы, в отличие от Вены и Венеции, как и прежде, готовы были поддержать Россию. 25 марта 1712 г. Пётр I и С. Л. Владиславич выслушали известие «о горячести сердец православного народа, сущих под властию турецкою и цесарскою», о том, что «полковник Вулин до 20 000 в готовости войска имеет» и что 10 000 сербов готовы «к службе Его Царского Величества». Сербам предлагалось «как возможно скоро поспешать» к русским границам и по пути сжигать турецкие склады продовольствия. В тот же день Г. И. Головкин составил письмо о том, чтобы Вена разрешила, или хотя бы не запрещала сербам пройти через Воеводину и Трансильванию и соединиться с Русской армией: «…сущим сербянам, кто похощет, к войску Его Царского Величества приттить на вспоможение против турков». За это обещалось в будущей войне Вены против турок таким же числом «не толко нерегулярными, но и регулярными вспомогать» [839] ППВ. М., 1975. Т. 12/1. С. 149–150, 426–427. О просьбе выслать 10 тысяч конных воинов писали также и к сербскому митрополиту. РГАДА Ф. 32. Оп. 1 1712. Д. 13. .

Сербы Черногории, многие из которых работали курьерами между Стамбулом и венецианским Котором, неплохо знали турецко-русские дела. Они не верили туркам и венецианцам, что русские разбиты и 14 месяцев [840] Так писал М. Милорадович, который в середине июля 1712 г. поехал к царю. См.: Павиħевиħ Б. Владика Данило у Петрограду 1715 године // Михаилу Лалиħу у почаст. Зборник радова. Титоград, 1984. С. 21. , вплоть до августа 1712 г. не складывали оружия. Ещё 12 декабря 1711 г. Д. Боцис писал И. Х. Урбиху, что черногорцы не верят порочащим слухам, надеются на русскую помощь и продолжают сражаться [841] РГАДА. Ф. 41. Оп. 1.1711. Д. 2. Л. 57. Возможно, эти сведения относились к осени. Зимой боевые действия затихли. М. Милорадович пускал слух, что Москва из Ливорно пришлёт корабль, полный оружия и боеприпасов. Ћоровиħ В. Одношаjи Црне Горе са Дубровником од Карловачког до Пожаревачког мира // Глас Српске Краљевске Академиjе. CLXXXVII. Други разред. № 94. С. 42. .