Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Понимал расстановку сил в Восточной Европе и «наивысший адмирал Оттоманского флота» мелкорослый и быстроглазый капудан-паша Ибрагим, которому «все пограничные дела вверены». По его мнению, в Польше не должны быть королями ни Август II, ни Станислав I — первый на стороне Габсбургов и на содержании царя, а Лещинский — креатура Карла ХII, который «есть млад и претедует всем светом завладеть» [812] Там же. Д. 6. Л. 507, 956; Д. 7а. Л. 522 об. .

С конца июля дело мира, над которым совместно работали подканцлер и верховный везир, начало сыпаться. Порта не хотела видеть Польшу ни под русским, ни шведским контролем. Задержка на польских землях части русских вооружённых сил вне рамок трёхмесячного лимита, установленного Портой для их удаления, сорвала Константинопольское перемирие. Громадный труд и все затраты русского посольства рухнули. «Султан зело озлобился… и [решил] по-прежнему просить у царя казаков» [813] То есть — Украины. ППВ. Т. 12/2. С. 430–431, 444, 461. .

Порта вывела наследников Мазепы из подчинения шведам и «гультяйство запорожское, не оставляя неукротимую злобу и бесчеловечную проклятую вражду», нападало на Левобережье — так жаловался Скоропадский, которому предписывалось находиться «во всякой кротости».

28 июля ага, прибывший в Стамбул из Польши, сообщил, что от поляков он слышал, как «во многих польских городех и местечках» стоят войска царя. Султан пригрозил, что «надобно ему будет короля швецкого проводить самому с сильным войском». Пошла молва, что в то время, как на договоре 5 апреля ещё «чернила не обсохли», «царь хотел их обмануть, однакож сам будет обманут». Ложь царя принималась за издевательство. Шведы, «став веселыми», твердили, что 30 тысяч русских переняли дорогу их королю и в будущем году снова начнётся война.

Не получая ни строчки с 12 мая, «бродя в слепоте и тьме», Шафирову трудно было возражать и 30 июля он отправил с курьером В. Юрьевым требование всем «генералом, полковникам и протчим высокого и нижняго чина офицером, конным и пехотным в землях Королевства Польскаго и в Прусах полских… выходить немедленно вон из Польши».

31 июля султан с «великой злобой», приказал салахору (подконюшему) Ахмед-бею проверить «все места в Польше и гарнизоны». Юсуф-паша тайно передал Шафирову, что удержит контролера на 4–5 дней, чтобы курьер Юрьев гнал день и ночь.

Тогда же, 31 июля Шафиров выслал депешу Головкину со зловещим прогнозом «на весну самой войны, буде не на нас, то конечно на поляков». Ахмед-бея подканцлер обнадёжил собольей шубой и двумя тысячами червонных, если тот будет «доброхотствовать» русской стороне. На сей раз испытанное средство сорвалось: Ахмед-бей — «добрый мусульманин с изрядным кредитом у султана», огласил попытку подкупа.

3 августа салахор отправился на официальную инспекцию. К нему приставили мурзу Шефершах-бея от хана и представителя от бендерского Измаил-паши. Комиссия попутно собиралась отстоять право Порты на Правобережную Украину, от которой царь «отнял руку». Ахмед-бей «без указу, больше для своей острожности», взял с собой и свидетелей, переодетых в греческое платье — секретаря Карла XII О. В. Клинковстрема и генерал-адъютанта С. Арвидсона. С трудом удалось и Шафирову пристроить своих провожатых — капитана Жидовинова и переводчика Антонаки с наказом ехать из Царьграда неторопко, «увеселять» в пути салахора и по возможности подольше застрять на польской границе якобы из-за «чумных мест».

Положение русского посольства в Стамбуле становилось безнадёжным — о русских силах в Польше в это время проведывали и знали о них — шведы, крымский хан, бендерский паша и господари Молдавии и Валахии.

В начале августа 1712 г. султан встречал флот, осматривавший состояние Приазовья. Заложенный выше Азова «Новый Транжамент», который Дезальер называл «великой фортецией крепче Азова», обеспокоил Порту [814] «Русские по той стороне Азова в 6 милях зделали деревню, где поставили всю артиллерию и пушки, вывезенные ис Таганрога, от которой деревни в три часа могут прийти под Азов и осадить оной» — объявлял капудан-паша 23 сентября 1712 г. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 6. Л. 957 об. .

С 8 августа послы попали почти «под домашний арест» и только Юсуф-паша «по любви своей» допускал к ним посетителей.

Затянулась и присылка ратификационных грамот из России. Стольник А. Ф. Лопухин «за тягостию возов и людства» задержался в Киеве на 11 дней и прибыл в Бендеры с турецким конвоем только 28 июля. Там Измаил-паша, которому Д. М. Голицын обещал дачу в 7 тысяч червонцев, осведомил Лопухина об имевшемся у него перечне русских частей на польских землях и советовал хотя бы временно вывести их, пока Карл XII не будет удалён из Бендер, «а там, как хочете, [хоть] совсем его возьмите».

Стамбул встречал Лопухина 13 августа без особого церемониала. За пол-версты от Царьграда вышли к нему 25 чавушей, «от городовых ворот по улице по обе стороны» стояли янычары, а 35 русских дворян, лакеев, гайдуков и переводчиков приветствовали его «для славы пред неприятелями и турками».

Шведы тут же подали челобитную «светлейшему и сиятельнейшему императору, сокровищу света» с обвинениями царя в «злом намерении и гнусной злобе». Когда де поляки Грудзинского поехали в своё государство, предполагая, что там нет русских, на них напали московские полки, гнали до турецких рубежей и даже перебили «много мусульман». «Царь московский давно явен всему свету предательством», он не соблюдает договоры, а ратификации присланы, чтобы «ослепить и усыпить Блистательную Порту». Чтобы избавиться от «свирепости царя московского», надо освободить Польшу, насильно занятую Августом II при помощи Москвы [815] РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 7а. Л. 769–772. 9 августа Юсуф-паша сообщил, что султан пожаловал Шафирова сомнительным подарком — кинжалом с алмазами. .

Царскую ратификацию турки запретили подавать до возвращения салахора.

Функа и Понятовского по указанию Юсуф-паши стали «держать за крепким караулом и з двора [не] пускать никуда», но в конце августа «народная молва» разласила: «мир с Царским Величеством не подтверждается».

Предчувствуя неладное, послы ежедневно добивались аудиенции у султана, чтобы «объявить о подтверждении мира… и благодарить за милость… что они, послы по его салтанской милости 13 месяцов довольствуютца кормом». 28 августа в «изрядном уборстве» они прибыли к верховному везиру, который пенял о «погрешении», что войска царя проходят через Польшу в Померанию. Он же поверял: пусть бы русские захватили все владения шведов в Германии, но лишь бы не ходили непрестанно через польские земли.

Ничего не зная наверняка, Шафиров упорствовал в том, что все русские полки ушли в Померанию или на Украину. Дезальер же, «повседневно поступавший с великою злобою», доносил султану, что в Польше стерегут Карла XII 40–80 тысяч солдат царя, 6–7 тысяч датчан, 5 тысяч саксонцев и поляки тут же восстанут против них при подходе скандинавского воителя к польским границам.