Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

9 мая в Петербурге уже знали о Константинопольском перемирии. 12 мая Пётр I поздравил своих союзников и соратников с миром: «хотя не без великого нашего урону и убытку, свободныя руки получили». Чтобы без помех продолжать войну на севере, царь ратифицировал 20 мая 1712 г. этот, ещё более ущербный договор, также обещая содержать его за себя и своих наследников [800] ППВ. Т. 12/1. № 5256–5258. 3 апреля царь указывал, чтобы Шафиров при переговорах не отдавал Польшу в волю шведского короля, а Украину во владение султана. 17 июня из Москвы с тремя вариантами грамот и дарами на 12 тысяч рублей к султану был отправлен брат бывшей царицы Евдокии стольник А. Ф. Лопухин. На 108 подводах посылались самые лучшие «пластинчатые» собольи и чернобурые меха, 5 кречетов и 5 ястребов с кречетниками. На «особые дачи» предназначалось два портрета царя с алмазами на 1400 и 1300 рублей, 2 пуда чаю и меха на 8400 руб. От Киева обоз следовал под охраной турецкого конвоя и прибыл в Стамбул 12 августа, 17 августа 1712 г. Шафиров написал, что «султанская ярость» была укрощена выводом русских войск из Польши. ППВ. Т. 12/1. С. 508–512. . П. П. Шафиров и М. Б. Шеремев получили характер чрезвычайных и полномочных послов. (Сын фельдмаршала, «яко молодой» всё время оставался лишь декоративной фигурой и заложником).

Через восемь дней Пётр I предложил Габсбургам заключить «для впредь будущих времен вечный оборонительный союз», поддерживая друг друга корпусом от 10 до 30 тысяч человек. Но, как позже писал А. А. Матвеев, черный австрийский орёл «трепетал, как цыпле нок от коршуна» перед шведами, не хотел обострять отношения с турками, был «ни студён, ни горяч» к русским и полякам и отвечал только пожеланиями дружбы.

27 лет (1672–1699 гг.) часть Правобережной Украины — Белоцерковщина, Брацлавщина, Уманщина находилась под протекторатом Османской империи, а в 1704–1712 гг. — под русско-украинским управлением. С 1711 г. «стали проноситься» вести о турецких претензиях на контроль над казаками по обеим сторонам Днепра. Верхушка мазепинцев, осевшая в Яссах, через татар и шведов «повседневно докучала Порте, будто вся Украина под султанской протекцией жить желает». Пётр I, вопреки обязательству «отнять руку» от казаков Правобережья, приказал перевести от Южного Буга и Немирова (с половины польских воеводств — Брацлавского и Киевского) жителей на левый берег реки. Перемещения населения с левого на правый берег Днепра и обратно не были уникальны в истории Украины [801] В 1678–1679 гг. гетман И. С. Самойлович переселял жителей с Правобережья на левый берег из-за крымской угрозы. Акты, относящиеся к истории Западной России. М., 1853. Т. 5. С. 150–151; Алмазов А. С. Политический портрет украинского гетмана Ивана Самойловича в контексте русско-украинских отношений (1672–1687). М., 2012. С. 130–132. .

В ответ на запрос Шереметева, куда выводить казацкие полки, Пётр I распорядился «своих казаков» выводить за Днепр, местных, которые не хотят, оставить, «а протчих [кто неустойчив] всех — перегнать». Без ответа Пётр I оставил запрос Шереметева о подрыве укреплений городков Правобережья.

Воевавшие на юге русские дивизии ещё в декабре 1711 г. стали покидать Речь Посполитую. Дивизию Вейда расквартировали «на Орле и Болхове, Аллартову — в Калуге, в Туле, в Боровску; кавалерию… Януша… в Чугуеве, в Белегороде, в Змееве, в Харькове. 4 полка дивизии Рённе с генерал-майором Вейсбахом следовали в Переяславль и Лубны [802] Б. П. Шереметев — А. Д. Меншикову 15 декабря 1711 г. из Белой Церкви. Мышлаевский А. З. Война с Турциею… С. 210–211. . 16 декабря 1711 г. Шереметев выехал из Белой Церкви в Киев, оставив вместо себя генерала Рённе с гренадёрским полком Рожнова и бригадира Анненкова. Рённе должен был подготовить эвакуацию семи правобережных полков и жителей на левый берег Днепра «пока реки не укрепились». Малочисленные правобережные полки — Каневский, Богуславский, Корсунский, Чигиринский (полковник И. И. Галаган) «жались» у российской границы. Уманский и Брацлавский полки находились в Побужье.

Переселять казаков и старшину, а также «пашенных мужиков» должны были по универсалу гетмана Скоропадского и украинские полки: Белоцерковский полковника А. Танского (он был самым крупным — до 1,5 тысяч казаков и несколько пушек), полк И. Галагана и Брацлавский полк И. Григораша, а также 500 молдавских гусар, 500 донцов и пять драгунских полков, стоящих в окрестностях Немирова. Донцов выставили под Уманью, чтобы пресечь контакты запорожцев с населением. «Обывателей», которые откажутся переселяться, позволялось оставлять, но забирать сено и хлеб, чтобы не доставалось противнику. Под «смертной казнью» офицерам и рядовым предписывалось переселять «порядочно и не чинить никаких обид, грабежей… задоров и досаждений…, но во всём со оными поступать ласково». Сено, которое не под силу будет вывезти, следовало сжигать, пушки и амуницию вывозить в Киев. Акция закончилась без эксцессов. В январе — феврале 1712 г. Белоцерковский полк перешёл под Киев, на р. Ирпень и объединён с Киевским полком. Правобережным полковникам Скоропадский должен был выделить землю, но в Белой Церкви ещё оставались гарнизон, полк Анненкова, пушки и амуниция. Польская магнатерия просила вернуть «мужиков», выплатить компенсацию, не рубить лес, не косить траву и не угонять лошадей. Видимо в конце марта в Белую Церковь вошёл польский гарнизон [803] Trąbski M. Przejęcie twierdzy Biala Cerkiew przez wojsko koronne w 1713 r. // Twierdze Osiemnastowiecznej Europy. Studia z dziejów nowożytnej sztuki wojskowej. Oświęcim, 2016. S. 373. , но 40 польских орудий из Белой Церкви поляки так и не получили [804] По росписи белоцерковского цейхгауза на 1 января 1696 г. там было: медных мортир 40-фунтовых — одна, 36-фунтовых — десять, чугунных мортир 15-фунтовых — три, 6-фунтовых — одна, медных пушек 12-фунтовых — одна, от одной до шести фунтовых — 18, чугунных пушек 12-фунтовых — одна, 2-фунтовых — пять, гаубица 12-фунтовая — одна. Ядер более 3000, гранат ручных и стеклянных более 300 свинец, порох, 1100 вязок фитиля, 238 зажигательных стрел, сера, лопаты, мотыги, кирки, топоры кузнечные меха, котлы, гвозди. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1713. Д. 19. Л. 163 об. — 164. Инструкцию Б. П. Шереметева К. Э. Рённе от 16 декабря 1711 г. см.: РГАДА. Ф. 89. Оп. 1.1711. Д. 17. Л. 103–104. .

Турки тоже призывали не выселять жителей, но Юсуф-паша считал эвакуацию делом «не в великой важности». Садразам советовал потерпеть и не протестовать против возвращения некрасовцев под Азов и Кости Гордеенко «с единомышленниками» в разорённую Старую (Чертомлыцкую) Сечь, которая расположена рядом с Каменным Затоном, которому по договору положено быть без поселения с обеих сторон.

21 января 1712 г. Головкин информировал Шафирова о выводе войск с правого берега Днепра и из Польши, хотя из-за турецкой угрозы драгунские полки Рённе с частью рот французов и венгров стояли ещё при Белой Церкви, Богуславле, Корсуни и Умани. (Они находились там до конца апреля и только в мае перебрались к р. Десне). 21 мая Рённе вряд ли вводил в заблуждение царя, что за исключением лошадей, комплект полков восстановлен, но офицеры «переживают мизерию, понеже принуждены все экипажи и ружьё к пропитанию продавать, ибо года по три и по два своих заплат не получали» [805] К. Э. Рённе — Петру I 21 мая 1712 г. РГАДА. Каб. ПВ. Отд. 2. Кн. 15. Л. 1102. Перехваченное поляками и предъявленное султану письмо Рённе о его и Шереметева повторном заходе в Польшу, возможно, было фальшивкой. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1.1712. Д. 6. Л. 929. . Великий канцлер заявлял, что 12 тысяч русских солдат находятся в Померании под командой Августа II вместе с саксонцами. Донцы подполковника Селиванова были посланы к Корсуни давать отпор хоронгвям Ю. Потоцкого, попутно разоряя местные хозяйства.