Цецилия Кин - История Италии. Том II

В Папском государстве свидетельством зарождения подпольного революционного движения стали аресты по обвинению в якобинской деятельности, которые имели место в 1792 и 1794 гг. в Риме и Болонье. В заговоре 1792 г. в Болонье участвовали городские низы. Состоявшиеся в 1794–1795 гг. суды над республиканцами и демократами, членами различных радикальных клубов в Ломбардии, Венецианской и Генуэзской республиках, также отражали факт формирования здесь революционного направления среди буржуазных кругов, студенчества и части дворянства.

В Неаполитанском королевстве к 1793–1794 гг. республиканское движение пустило ростки не только в столице, но даже в отдаленных сельских районах. В Неаполе и ряде других городов Юга, где было широко распространено масонство, становление республиканского движения приняло специфическую форму. Оно происходило первоначально путем преобразования в революционные общества тех масонских лож, в которых преобладали радикально настроенные сторонники просветительных идей.

У истоков революционного движения здесь стояла образованная молодежь, студенты, ученые, юристы, писатели, ставшие убежденными и пылкими поборниками республиканских идеалов свободы и равенства. Несколько клубов, возникших в Неаполе, объединяли лучших представителей интеллектуальных кругов столицы и ряда провинций: Франческо Конфорти, Ф. С. Сальфи, Этторе Карафа, Иньяцио Чиайя, А. Джордано, М. Гальди, Э. Де Део и многих других. Выдающуюся роль в пропаганде революционных идей и в организационном сплочении их поборников вскоре стал играть преподаватель химии Карло Лауберг, вокруг которого группировалось столичное студенчество. Будучи частым гостем в доме французского посла в Неаполе Мако, где он имел возможность читать французские газеты, Лауберг тотчас же передавал полученные им свежие новости о событиях во Франции друзьям и студентам, с которыми он обсуждал волновавшие молодежь политические и философские проблемы. В августе 1793 г. Лауберг объединил несколько политических клубов Неаполя в центральный клуб под названием «Патриотическое общество», признававшее необходимость революции с целью свержения монархии, утверждения демократической республики, свободы и равенства. Осенью того же года Лауберг перевел на итальянский язык якобинскую конституцию 1793 г. и «Декларацию прав человека и гражданина», которые были напечатаны в виде отдельной брошюры в количестве 2 тыс. экземпляров и стали распространяться как в самом Неаполе, так и в провинциях; один экземпляр якобинской хартии был подброшен даже на стол королевы.

Республиканская агитация распространялась и в провинциальных районах королевства — Калабрии, Апулии, Кампанье и в Сицилии. Здесь также создавались патриотические кружки и клубы. В Апулии они возникли, например, в Фазано, Фодже, Лучере, Минервино, Лечче, Трани, Мольфетте и других городах [29] A. Lucarelli. La Puglia nel Risorgimento, v. I. Bari, 1931, p. 343–344, 349, 354. . В отличие от Неаполя в провинциальных республиканских клубах и особенно в Сицилии была более широко представлена местная буржуазия и буржуазная интеллигенция.

В конце 1793 г. на республиканцев Неаполя обрушилась первая волна правительственных репрессий. Однако вслед за тем в «Патриотическом обществе» выделилась крайне радикальная группа во главе с часовщиком Андреа Витальяни, решившая начать немедленную подготовку к республиканскому восстанию. Эта группа стремилась опереться на городские низы Неаполя, страдавшие, как и в других итальянских государствах, от дороговизны и упадка торговли. Брат А. Витальяни краснодеревщик Винченцо Витальяни проповедовал среди неаполитанских ремесленников и плебса, что «в самом недалеком времени придут французы», что с их приходом «наступит свобода и изобилие продуктов питания», что не нужно будет платить квартирную плату и установится «полное равенство между богатыми и бедными, знатными и простонародьем» [30] Ibid., p. 372–373. . Незадолго до намеченного срока восстания заговор был раскрыт и организация разгромлена. Трое его участников, в том числе Винченцо Витальяни и студент из Апулии Э. Де Део, были повешены, многие брошены в тюрьмы и отправлены на каторгу. В 1794–1795 гг. последовала жестокая расправа с революционными группами Сицилии, также готовившимися к провозглашению республики.

В целом к середине 90-х годов республиканское движение пустило корни во всех без исключения итальянских государствах и выдержало натиск правительственных репрессий и гонений. На смену арестованным и бежавшим от полицейских преследований в тайные общества вливались новые силы.

В этот начальный период становления и развития республиканского движения социальные цели его участников были еще крайне смутными и неясными. Хотя итальянских патриотов и республиканцев их противники из правительственного лагеря уже в первой половине 90-х годов нередко именовали «якобинцами», само понятие «якобинизм» в итальянских условиях тех лет имело весьма широкий и расплывчатый смысл и очень часто не было тождественно тому конкретному социально-историческому содержанию, которое оно приобрело во Франции. В Италии «якобинцем» называли всякого человека «крайних взглядов», т. е. солидарного с Французской революцией и ее идеями и активного противника существующего политического устройства. При этом многие из числа примкнувших к республиканскому движению не отдавали себе отчета в важности аграрного вопроса и позиции крестьянства для судеб итальянской революции, а другие (особенно те, кто обладал землей, как буржуа, так и дворяне) с самого начала относились с большой настороженностью и недоверием (а порой даже с враждебностью) к низам, и прежде всего к крестьянству. За исключением Пьемонта, в других государствах полуострова республиканцы, по-видимому, не предприняли сколько-нибудь серьезной попытки связаться с деревней. Отрыв от крестьянских масс оказался основной слабостью итальянского республиканского движения; спустя несколько лет он стал причиной подлинной трагедии, которую пришлось пережить революционному движению Италии.

Участников республиканского движения с момента его возникновения объединяли главным образом общие политические цели — ненависть к абсолютистской тирании, стремление к победе демократических и республиканских принципов и преобразованиям государственного строя по образцу тех, которые осуществили французские республиканцы. Важнейшая черта этого движения, отчетливо выявившаяся уже с первых шагов, состояла в том, что оно решительно отбросило господствовавшую в XVIII в. среди итальянской буржуазии идею сотрудничества с монархами как основного метода общественных преобразований и перенесло эту проблему на почву открытой политической борьбы с феодально-монархическими режимами с целью их слома и демократизации общественных порядков. Тем самым республиканское движение указало выход из тупика, в котором оказались передовые круги итальянской буржуазии и дворянства, разочарованные узкой реформаторской политикой государей, и открыло перед ними новый политический путь, переключив их энергию в сферу революционной борьбы за радикальное решение назревших задач обновления итальянского общества.