Отто Ранк - Миф о рождении героя

Да, д/ш раннего психоанализа (первой декады XX столетия) основной проблематикой которого была инфантильная сексуальность, проблема конца жизни не представляла особого интереса, и куда более важным и определяющим для психологии индивида считался такой факт, как рождение. Нет ничего удивительного в том, что Отто Ранк, который и впоследствии развивал воззрение, отводящее рождению исключительную роль в судьбе человека, из всего обширного корпуса преданий о героях анализировал именно те, которые повествовали об их рождении. Однако и он в появившейся в 1911 году брошюре под названием Сага о Лоэнгрине обращает особое внимание на мифологический мотив колодца, в котором умершие претерпевают обратное превращение в детей и в этом качестве вновь рождаются; тем самым, он еще больше сблизился с Юнгом.

Время еще покажет, что пропасть между Ранком и Юнгом по многим другим позициям была также не столь велика, как того хотелось бы Фрейду. Но начиналось все с небольших, трудно уловимых, отличий от фрейдовского канона, и в глазах всего психоаналитического сообщества Ранк выглядел как один из основных адептов “чистого" психоанализа, являясь фактически официальным оппонентом Юнга и других цюрихцев. Так, например, на психоаналитическом конгрессе в Мюнхене он был инициатором бурных дебатов с Альфонсом Мэдером (формально считавшимся главой цюрихской школы) по поводу принципов интерпретации снов. Однако, по сути говоря, это был спор о двух типах психоанализа, о двух различных подходах к пониманию его сущности — ретроспективном (археологическом) и перспективном (телеологическом). Либо сны репрезентируют лишь не исполнившиеся в прошлом желания, либо же они манифестируют этические и перспективные тенденции — либо психоанализ, либо аналитическая психология.

Соединение в данном сборнике Мифа о рождении героя и Значения психоанализа в науках о духе обоснованно именно в контексте этой контроверзы. Происходившая в предвоенные годы острейшая полемика между уже в достаточной степени сформировавшимся психоанализом Фрейда и только еще нарождавшейся аналитической психологией Юнга — одно из замечательнейших явлений в истории глубинной психологии. На фоне общеметодологических разногласий особенно выделялось различие в понимании таких духовных явлений, как миф и религия, литература и искусство. С точкой зрения Юнга отечественный читатель знаком уже достаточно хорошо, а вот позиция Фрейда по этому кругу вопросов известна хуже, по той причине, что в ту пору он предпочитал, чтобы по поводу психоанализа культуры высказывались его ближайшие соратники, и прежде всего Отто Ранк, работы которого по этой теме и представлены в данном томе.

Более того, даже имея по этому поводу определенное мнение, Фрейд не спешил его обнародовать. Существует версия, что Ранк не является единоличным автором Мифа о рождении героя. В качестве органической составляющей сюда входит статья пожелавшего в данном случае сохранить инкогнито Фрейда Семейный роман невротика. Свою причастность к работе над Мифом о рождении героя Фрейд, тем не менее, косвенно выразил. На одном из традиционных заседаний Венского психоаналитического общества (25 ноября 1908 г.), посвященном обсуждению готовящегося к изданию сочинения Ранка, Фрейд с достаточно неожиданным для всех присутствующих пылом принялся его защищать. Вот фрагмент из стенограммы его выступления: “Эти мифы являются комбинацией двух противоположных мотивов, оба из которых подчинены главной теме — защите индивида посредством героя. Два мотива это: (1) благодарность и нежные чувства по отношению к родителям, и (2) восстание против отца. Здесь, однако, конфликт с отцом берет свое начало не в сексуальном соперничестве за мать, а в отцовском утаивании сексуальных процессов, связанных с рождением” ( Minutes of the Vienna Psychoanalytic Society, N.Y., 1962-75, vol.2, p.72). Обильный мифологический материал, собранный Ранком, по мнению Фрейда, как нельзя лучше подтверждал его излюбленную идею относительно изобретаемых детьми теорий, объясняющих механизм рождения. (Нежелание Фрейда обнародовать свое участие в данном проекте связано, вероятнее всего, с его в целом настороженным отношением к мифологическим изысканиям как таковым)*

В целом на предвоенные годы приходится расцвет творческого сотрудничества Фрейда и Ранка. Так в 1914 году Ранк по просьбе Фрейда написал специальный раздел о снах в мифологии и литературе для четвертого, переработанного издания Толкования сновидений. Кроме того Ранк долгое время фактически выполнял обязанности личного секретаря Фрейда. Однако начавшаяся война внесла существенные коррективы в их отношения. В январе 1916 года Ранк был переведен в Краков для издания тамошней центральной аналитической газеты и на протяжении всех оставшихся военных лет бывал в Вене лишь изредка. Лишившись такого дисциплинированного и работоспособного помощника, Фрейд, как он сам признавался, испытывал огромные затруднения, поскольку очень сильно зависел от помощи со стороны Ранка в делах редакционных и издательских. Однако эти годы в Кракове имели тяжелые последствия и для самого Ранка. По словам Эрнста Джонса, в его характере произошли значительные изменения, он перенес два очень сильных приступа депрессии, оказавшиеся предвестием его будущей тяжелой болезни. Джонс пишет: “...фактически это были две разные личности — до и после войны. Я никогда не видел, чтобы кто-то менялся так сильно. Вероятно, его происхождение из более низкой социальной страты объясняет, в сколь тягостной атмосфере он пребывал все эти годы” (E.Jones: Life and Work of Sigmund

Подробно природа этого беспокойства рассматривается в моей книге Мифологическая революция в психоанализе (Киев, Наукова думка, 1996).

Freud, N.Y., vol.2). Другой причиной расстройства мог быть дефицит контактов с Фрейдом, который в каком-то смысле, видимо, выступал для Ранка личным психоаналитиком.

Но помимо этого, изоляция подспудно готовила и серьезные изменения в научных воззрениях Ранка. Судя по всему, именно в военные годы у него начали вызревать идеи, которым суждено было отвлечь его от выполнения программы, начертанной вождем психоанализа. После окончания войны Фрейд сформулировал в качестве одной из приоритетных задач некогда созданного “тайного комитета” руководство все более расширяющимся психоаналитическим движением. Особо его интересовало развитие психоанализа за океаном. Фрейд и сам понимал, что ввиду своеобразного пути развития экспериментальной психологии в Америке о полном контроле из Европы здесь говорить уже не приходится, однако к этому добавилось и совершенно неожиданное затруднение, виновником которого оказался один из самых преданных его учеников и единомышленников — тот самый “малыш” Ранк. В отличие от своего учителя, которым в начале 20-х годов овладел глубокий пессимизм относительно перспектив аналитической терапии, Ранк решился на поиск новых техник. Прибыв в США, он обнародовал свое намерение направить психоанализ по пути, который не согласовывался с политикой комитета. Вместо того, чтобы заняться пропагандой идей Фрейда, Ранк предложил Нью-йоркскому психоаналитическому обществу, испытывавшему в ту пору глубокий организационный и теоретический кризис, свою независимую программу психоаналитических исследований.