Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

Высшая константинопольская знать осталась в этом конфликте на стороне императора. В открытом письме Кируларию Пселл заявлял: «Посмотри, какие горы, какие моря, какие материки отделяют нас друг от друга» [651] C. Sathas. Bibliotheca graeca, V, p. 507. 15–17. ; мы различаемся, продолжал он, и своим происхождением, ибо ты принадлежишь к знатному роду, и своими воззрениями: все, чем я занимался, ты всегда называл пустой болтовней. Это письмо Пселла не следует считать вульгарным проявлением сервилизма перед сильной стороной; хотя долгое время Пселл и Кируларий были союзниками и близкими людьми, они действительно принадлежали к разным группировкам господствующего класса: Кируларий отстаивал интересы независимой, феодальной церкви, Пселл же был идеологом и вождем сановной знати; Пселл охотно жертвовал монастырскими землями, напротив, Кируларий — как некогда Полиевкт — считал конфискацию монастырских угодий беззаконием.

После смерти Кирулария его место занял один из ближайших к Пселлу лиц — Константин Лихуд. Союз Исаака со сторонниками Пселла был лишь временным; как мы видели, мероприятия императора существенно задевали интересы константинопольских вельмож. Правда, дело не дошло до открытого разрыва: ловкая интрига Пселла, воспользовавшегося внезапной болезнью василевса, вынудила Комнина в декабре 1059 г. отречься от престола, постричься и передать трон — в обход своих родственников — старинному другу Пселла, Константину Дуке [652] H. А. Скабаланович. Византийское государство…, стр. 86. Ряд уточнений к хронологии последующих событий см. D. I. Pоlemis. Notes on Eleventh-Century Chronology (1059–1081). — BZ, 58, 1965. .

Сохранившаяся у Пселла характеристика нового императора, Константина X Дуки (1059–1067), естественно, является откровенным панегириком. Достаточно сказать, что Пселл представил Константина X знатным человеком, потомком славного в прошлом столетии рода Дук [653] Psellоs, II, p. 140. 18–28. . Совсем по-иному, однако, писал о происхождении Константина Зонара: оказывается, хотя император и причислял к своим предкам знаменитых Дук, в действительности же этот род угас при Константине VII, не оставив мужского потомства [654] Zonar., Ill, p. 675.18–676.8. . Правда, Константин Дука породнился с аристократическими домами XI в. — с Далассинами и Макремволитами (его жена Евдокия Макремволитиса была племянницей Кирулария); он активно участвовал в мятеже Исаака Комнина, — и все-таки политическая линия нового императора была еще дальше от программы провинциальной феодальной знати, чем линия его предшественника.

Современники единодушно утверждают, что социальной опорой Константина стали синклитики и горожане. При нем «были почтены многие купцы и синклитики», — утверждает Атталиат [655] Attal, p. 71. 12–13. , а Пселл ставит ему в заслугу уничтожение стены, которая до тех пор разделяла горожан и синклитиков [656] Psellоs, II, p. 145. 27–30. (напомним, что при Исааке Комнине горожане поддерживали Кирулария, а синклитики группировались вокруг Константина Лихуда и Пселла). Стремление опереться на торгово-ремесленные круги обнаружилось уже в самом начале правления Константина: в тронной речи, произнесенной перед ремесленными коллегиями, император обещал быть милостивым и человеколюбивым, явиться для юношей — отцом, для сверстников — братом, для старцев — опорой; он заверял, что дарует всем благоденствие и справедливость. Для нас, разумеется, существенны не эти весьма туманные обещания императора (впрочем, современники были поражены кротостью его слов), — гораздо более важен самый факт, что император обращается с речью к ремесленным коллегиям, признавая в них серьезную политическую силу. Что касается синклита, то Константин снискал его расположение возвращением к власти тех, кого сместил Исаак Комнин [657] S. Vrуоnis. Byzantine δημοχρατια and the Guilds…, p. 309. .

Самое пристальное внимание Константин уделял государственной казне, которую застал в расстроенном состоянии. Но если Исаак Комнин стремился укрепить государство, увеличивая фонд императорских земель, то Константин думал достигнуть того же с помощью налоговой системы. Любимым занятием императора было изыскание путей к увеличению государственных доходов, а также разбор тяжб между подданными. Человек, не блещущий образованием, но уважающий знания, терпимый и трезво оценивающий придворных льстецов (рассказывают, что одному из вельмож, обещавшему отдать жизнь за императора, он возразил: «Увидев меня падающим, ты еще, пожалуй, подтолкнешь»), Константин довольно успешно восстанавливал золотой запас казны. Но так как ему приходилось щадить ремесленные коллегии и щедро оделять синклитиков, василевс оказался вынужденным искать иные источники доходов. Он охотно продавал должности, значительно расширив ряды столичного чиновничества и даже членов синклита. Кроме того, действуя в традициях Пселла, он сокращал расходы на армию. Так, когда осенью 1064 г. кочевники перешли Дунай и стали грабить византийские земли, император от огорчения не находил себе места и все же медлил послать войска, избегая ненужных (как ему казалось) расходов; эта бессмысленная скупость дала хронисту основание бросить упрек в том, что обол был для государя дороже всего [658] Attal., p. 84. 4–9. . И даже панегирист Константина Пселл свидетельствует, что император избегал военных действий и предпочитал дарами откупаться от неприятеля; по словам Пселла, он боялся расходов на войска [659] Psellоs, II, p. 146. 24–25. . Внимание императора к судопроизводству поощряло развитие сутяжничества и увеличение числа судейских. В царствование Константина многие воины забросили оружие и забыли о походах, превратившись в адвокатов и правоведов.

Подобная политика Константина должна была вызывать недовольство провинциальной знати. И действительно, мы находим у Продолжателя Скилицы известие, что василевс казался динатам невыносимым [660] Cedr., II, p. 652. 20. . По-видимому, именно это недовольство явилось причиной заговора 1060 г., имевшего целью устранить Константина. Участниками заговора были знатные лица, прежде всего воины. Они предполагали заманить императора на корабль, управляемый заговорщиками, и по дороге утопить его. Однако их замысел не удался: посланное ими судно опоздало, император успел тем временем сесть на случайно подвернувшуюся лодку и благополучно добрался до дворца. К тому же плебс, на поддержку которого рассчитывали заговорщики, не выступил, и правительству удалось быстро подавить аристократический мятеж.

Борьба происходила и внутри правящей группировки столичной знати. К концу царствования Константина Пселл был отстранен от управления государством, потерял расположение василевса и жаловался в письмах, что император стал самовластным и не нуждается больше ни в мудрецах, ни в опытных людях [661] PG, t. 122, col. 1169 С. Ср. П. В. Бeзобpазов. Византийский писатель и государственный деятель Михаил Пселл. М., 1890, стр. 100 и cл. .