Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

В аграрном вопросе Анастасий последовательно проводил политику сохранения существовавших тогда имущественных отношений. Отражая интересы городской знати, имевшей доходы от товарного хозяйства, вводя четкую денежную систему, Анастасий стремился придать устойчивость старым формам собственности и аграрных отношений. Никаких нововведений — таков был основной принцип его политики. Та же цель явственно проступает в указе Анастасия, изданном около 500 г.: указ ясно определял юридический статус лиц, работавших на земле крупного землевладельца. Все энапографы, прикрепленные еще в IV в., приравнивались к рабам: их имущество считалось только пекулием. Арендаторы, которые арендовали землю на срок не свыше 29 лет, сохраняли договорные отношения с господином. Лица, арендовавшие землю на срок более 30 лет, закрепляли за собой участок земли при условии обязательной ее обработки и выплаты положенных взносов. Закон Анастасия практически приравнивал таких колонов к эмфитевтам Зинона. Таким образом, появился институт, неизвестный римскому праву, но соответствовавший феодализационным тенденциям в аграрном строе. Закон препятствовал превращению арендаторов в энапографов, мало чем отличавшихся от рабов, и закреплял новые формы поземельных отношений, которые в большей мере стимулировали труд земледельцев. Закон Анастасия не предоставлял особых выгод крупной землевладельческой знати, которая привыкла закрепощать крестьян, лишь превращая их в энапографов, или устанавливая патроциний.

Та же тенденция к стабилизации общественных отношений лежала в основе религиозного курса Анастасия [372] P. Сharanis. Church and State in the Later Roman Empire. The religious policy of Anastasius the First (491–518). Madison, 1939. . Объединительные мероприятия Зинона не удались, и потому первоначально политика Анастасия сводилась к принципу невмешательства в религиозные дела. Однако этого принципа невозможно было придерживаться в то время, когда все политические и социальные движения принимали форму борьбы за ту или другую религиозную доктрину. Политика невмешательства резко осуждалась константинопольским клиром и трактовалась как уступка монофиситам. Церковные авторы называли Анастасия еретиком.

Поскольку религиозные симпатии отражали социальные и сепаратистские тенденции, в каждой провинции по-разному относились к халкидонским канонам. В Константинополе широкие круги ремесленников и торговцев были втянуты в торговые отношения с Сирией и Египтом; немало моряков получало работу от навикуляриев. Естественно, в этой среде заметна была тяга к монофиситам. К тому же в руководстве цирковой партии прасинов имелись знатные лица, заинтересованные в снижении политической роли константинопольского чиновничества. Однако более сильными в Константинополе были приверженцы партии венетов, в которой преобладала высшая земельная аристократия. Партия венетов умела привлекать на свою сторону бедноту, люмпен-пролетарские элементы, которые подкармливались за счет ограбления провинций, в первую очередь Египта и Сирии. Именно эти элементы поддерживали халкидонское вероисповедание. Анастасий окружал себя незнатными людьми (он продавал им должности) и евнухами. Это вызывало особое недовольство верхушки столичного общества. Когда в 511 г. Анастасий решил более энергично защищать монофиситство и отстранить патриарха Македония II (496–511 гг.), большая часть населения Константинополя выступила против императора столь воинственно, что он должен был отказаться от своего намерения.

В 512 г. Анастасий и патрон прасинов Платон объявили о введении монофиситской формы так называемого «трисвятого» славословия. Несмотря на полную поддержку императора, руководству прасинов не удалось привлечь на свою сторону массы — прасины и венеты объединились против Анастасия и потребовали избрания нового императора. Были сожжены дома знатных сторонников Анастасия. Движение народных масс стало принимать социальный характер, аристократический квартал столицы был уничтожен огнем. В 513 г. константинопольцы снова выступили против монофиситской формы славословия. Столица стояла за строгую церковную централизацию, соответствовавшую принципам халкидонского вероисповедания. В Сирии Анастасий открыто проводил линию монофиситов. Основная часть местного населения придерживалась здесь монофиситства (хотя много оставалось еще и язычников разных культов); его непримиримыми воинственными проповедниками были фанатичные монахи-сирийцы. Их воодушевляла ненависть к греческим аристократам, владевшим землей, в Сирии.

Религиозная политика Анастасия в Сирии была тесно связана с внешней. После социальных потрясений второй половины V в. Персия постепенно окрепла. Началась длительная эпоха персидского наступления на византийские владения в Сирии. Не желая допустить потерю этого богатейшего края, Анастасий стал проводить здесь промонофиситскую политику.

В крупных городах Сирии (Антиохия) были, однако, и противники монофиситов. Привилегированное греческое население хотело удержать свои позиции, и его симпатии поэтому устремлялись к Кон-Отантиноцолю; в провинциях не затухала борьба между греками и сирийцами. Местное греческое население поддерживало патриарха Флавиана, высказавшегося за халкидонское исповедание. Громадная толпа монахов-сирийцев вступила в Антиохию, чтобы сместить Флавиана, но горожане, защищая его, перебили монахов. Анастасий счел Флавиана виновником столкновений: он был сослан, а на патриарший престол выдвинут монофисит Север.

Совсем иным было положение в Палестине. Первые попытки утвердить здесь монофиситство в конце V в. окончились неудачей. Преобладание получили православные. В Сирии основной массой христианского населения были негреки. Палестина, напротив, была густо населена пришлым греческим элементом. Христианские святыни в Палестине пользовались широкой поддержкой Константинополя, и в интересах жителей Палестины было сохранять дружественные отношения со столицей. Что касается местного негреческого населения, то оно не было христианским, и поэтому его социальный и национальный протест, естественно, не облекался в религиозную форму монофиситства.

Среди самаритян продолжалась борьба за возвращение им священной горы Гаризим. Эти выступления, религиозные по своему внешнему характеру, были прямо направлены против византийского господства.

В Египте церковь снова приобрела значительное влияние, поскольку власти Константинополя в общем благоприятно относились к монофиситам. Крупные египетские землевладельцы, преимущественно греки, опирались на свои связи со столицей, игнорируя, однако, невыгодные для них указы против патроциниев. Во главе этой аристократии стоял назначенный императором августал. Церковь демагогически выступала в качестве защитницы коптского населения против правительственных чиновников. Масса местных жителей поддерживала, монофиситского патриарха против августала. Между войсками Анастасия, симпатизировавшего монофиситам, и населением происходили вооруженные столкновения. В 509 г. императорские воины сожгли дом патриарха Иоанна, а городской плебс низверг статую Анастасия; толпы бедняков жгли дома противников патриарха. Видя в местной аристократии оппозицию монофиситству, правительство Анастасия приняло против нее ряд мер: в 510 г. крупнейший землевладелец Египта Апион был сослан, а имения его конфискованы.