Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

Что же касается восстаний рабов варварского происхождения, то они представляли скорее попытки военнопленных освободиться из неволи и превратиться в победителей, чем социальные движения, направленные против рабства как такового. Восставшие рабы-варвары также не могли возглавить революционные силы.

Только в дальнейшем вторжения славян, более глубоко связанных с земледелием, могли развязать эти внутренние революционные силы в Византии. Византийское правительство в течение V в. умело приспосабливало пробивавшие себе дорогу новые производственные отношения к старым имущественно-правовым нормам.

Разъедаемая внутренними экономическими, социальными и идеологическими противоречиями, Византия тем не менее смогла сохранить еще в течение столетия свою политическую силу и административное единство.

В то время как Западная империя, разорванная на куски завоевателями, превратилась в конгломерат варварских королевств, Византия мало-помалу вступила в полосу экономической и политической стабилизации. Волна варварских завоеваний, перекатившись через Византию, отхлынула на Запад, и варвары, оставаясь опасным врагом, более не угрожали существованию империи.

Экономический подъем, начавшийся еще при императоре Анастасии, во многом подготовил тот необычайный взлет внешнего и внутреннего могущества Византии, который она пережила в правление Юстиниана [373] Е. Stein. Histoire du Bas-Empire, II. Paris — Bruxelles — Amsterdam, 1959, p. 192–214. . В результате проводившейся Анастасией политики покровительства городам и укрепления финансов государственная казна, обычно пустая, оказалась наполненной золотом на огромную сумму в 320 тыс. либр [374] Procop., H. a., XIX, 5, 7. . Это дало Византии экономические ресурсы, необходимые для того, чтобы перейти от пассивного наблюдения за гибелью Западной империи к отвоеванию утраченных областей.

Их потеря весьма болезненно воспринималась на Востоке. Римская империя, по-прежнему, считалась законной владелицей отторгнутых варварами территорий, а римский император, живший в Константинополе, рассматривался как признанный глава всего orbis Romana . Идею единства римского мира церковь дополнила идеей религиозного единства всей христианской ойкумены. Реставрация единой Римской империи и отвоевание западных областей у варваров-ариан были провозглашены миссией константинопольских императоров.

Сокровенная мечта василевсов — возрождение под их эгидой универсальной Римской империи — нашла свое воплощение в деятельности наиболее выдающегося византийского правителя раннего средневековья — императора Юстиниана.

Первые шаги к осуществлению этих грандиозных замыслов были сделаны еще в царствование Юстина I (518–527). Согласно традиции, переданной Прокопием, Юстин был простым македонским крестьянином, в поисках счастья юношей пришедшим с котомкой за плечами в Константинополь [375] Procор., Н. a., VI, 1–2. . Сила и красота проложили ему дорогу в императорскую гвардию, а воинская доблесть помогла подняться по лестнице военных должностей. Участвуя во многих походах, он завоевал славу храброго воина и, умея угождать влиятельным вельможам, достиг высокого поста начальника дворцовой гвардии. Обстоятельства прихода Юстина к власти окутаны тайной. Смерть в 518 г. императора Анастасия, не оставившего преемника, повергла столицу в пучину борьбы придворных клик за престол. Законным наследникам, в том числе племяннику покойного императора Ипатию, противостоял всесильный временщик Амантий. Он беззастенчиво рвался к власти, но будучи евнухом, не мог сам занять трон и поэтому выдвинул в качестве своей креатуры Феокрита. Для осуществления этого хитроумного плана Амантий решил использовать Юстина, который пользовался популярностью у солдат дворцовой гвардии; к тому же он был уже в преклонном возрасте, не проявлял честолюбия и не казался ему опасным. Амантий поручил Юстину подкупить войско. Однако Юстин обманул своего покровителя и употребил данные ему деньги в свою пользу.

10 июля 518 г. гвардия, партии цирка и сенат избрали Юстина императором. Подобный выбор был неожиданностью для многих, в том числе и для самого Юстина. Однако придя к власти, Юстин проявил решительность. Он немедленно казнил Феокрита и Амантия, а затем вероломно убил другого возможного претендента на престол, популярного полководца Виталиана. Влиятельный при Анастасии префект претория Марин, инициатор финансовых реформ, попал в опалу, а сосланные при покойном императоре вельможи были возвращены из ссылки и получили высокие посты в новом правительстве [376] A. A. Vasiliev. Justin the First. An Introduction to the Epoch of Justinian the Great. Cambridge, Massach., 1950; E. Stein. Histoire…, II, p. 219–233; G. Wirth. Zur Datierung einiger Ereignisse in der Regierungszeit Justins I. — «Historia», XIII, 1964, S. 376–383. .

Юстин отнюдь не был полной бездарностью, каким его стремится изобразить историк-аристократ Прокопий [377] Для Прокопия Юстин — выскочка, который «своим подданным… не мог сделать ничего ни дурного, ни хорошего. Он отличался большой глупостью, совершенно не умел говорить и был очень груб и не воспитан» (Procop., H. а. VI, 18). . Правда, мало сведущий в государственных делах, скорее закаленный в боях и привыкший к лишениям походной жизни воин, чем политический деятель, он долгое время чувствовал себя неуютно в обстановке пышного и порою изнурительного этикета императорского дворца. Прокопий рассказывает, что Юстин был неграмотен и не умел поставить свою подпись под государственными бумагами. Хитроумные министры нашли тогда выход из положения: они изготовили дощечку с прорезанными в ней буквами — legi («я прочел»), ее прикладывали к документу, а император водил в прорезях пером, обмакнутым в пурпурные чернила [378] Procop., H. а., VI, 12–16. .

Будучи человеком необразованным, Юстин I, однако, понимал важность образования и покровительствовал развитию наук, искусств, строительству храмов и дворцов. Только в Константинополе при нем было построено восемь церквей, широкое строительство развернулось по всей империи. Он вел активную дипломатическую игру на Востоке, стремясь к усилению Византии в Аравии [379] Irfan Shahtd (Kawar). Byzantino-Arabica: The Conference of Ramla, A. D. 524. — JNES, XXIII, № 2, 1964, p. 115–131. .

Фактически уже при Юстине I началась подготовка к отвоеванию Западной Римской империи у варваров. Желая привлечь на свою сторону население Константинополя, в большинстве своем приверженного к православию, а также ища поддержки папского престола, Юстин резко изменил религиозную политику своего предшественника [380] P. Goubert. Autour du voyage a Byzance du Pape Saint Jean I (523–526). — Or. Chr. Per., XXIV, 1958, p. 339–352. . Он выступил против монофиситов: их стали преследовать в Малой Азии и Сирии; правда, Юстин был вынужден соблюдать по отношению к ним веротерпимость в Египте, где их положение было весьма прочным.