Владислав Сикорский - Будущая война

Однако, с другой стороны, оборона облегчается долговременными укреплениями, которые достигают столь значительной степени сопротивляемости, что в будущей войне части, приоткрывающие границу, смогут отразить первые атаки противника или во всяком случае задержать его наступление. Таким образом, судьба и направление будущей войны попрежнему остаются неизвестными, как это было и в 1914 г.; поэтому нельзя рисковать, втягивая все действующие силы в преждевременную авантюру, затеянную в расчете на всеобщую мобилизацию нации в дальнейшем. И теперь так же, как и раньше, неизвестно, примет ли будущая война форму внезапных, сокрушительно быстрых действий и будет ли она кратковременной. Не подлежит сомнению, что теперь, больше, чем в прошлом, продолжительность войны зависит от всей совокупности оборонительной системы, которая будет противопоставлена противнику, тем более, что в ближайшей войне каждый будет стремиться разбить не только военную силу противника, но и парализовать важнейшие центры его энергии в глубине страны. Таким образом, теории молниеносного хода и быстро решения войны можно считать правильными лишь в случае значительного сокрушительного перевеса одной из сторон или же в случае полной внезапности.

Например, для того, чтобы могли осуществиться германские намерения на Востоке, нужно было бы вернуться к обстановке тех древних времен, когда славяне, беспорядочно воюя с германцами, значительно отставали от них в своей подготовке к войне, а их неорганизованные многочисленные, но слабовооруженные толпы не могли сопротивляться хорошо организованным и лучше вооруженным отрядам германцев.

При относительном же равновесии участвующих в поединке сил известная теория о достижении решения молниеносными темпами падет, как карточный домик, построенный неопытной рукой ребенка. Поэтому, хотя бы мы и находили войну, рассчитанную на истощение моральных, материальных и экономических сил, весьма опасным экспериментом, чреватым революционными взрывами, хотя бы мы и надеялись на прогресс военного искусства, которым мы можем пользоваться теперь с гораздо большим успехом, чем в 1918 г., — мы все же сделали бы чрезвычайно рискованный шаг, приняв за главную предпосылку в своих организационных выводах тот взгляд, что будущую войну можно окончить одним ударом в течение нескольких недель с монумента ее начала [42].

Вывод таков, что в будущем необходимо быть готовым парировать удар противника, который может на нас обрушиться уже в первый день мобилизации его хорошо организованных и отлично снабженных армий. Однако, вся совокупность нашей военной готовности должна итти гораздо глубже, рассчитывая на всеобщую войну и на мобилизацию всех имеющихся в нашем распоряжении сил, что только и соответствует опасности продолжительного конфликта.

Из подобной постановки проблемы будущей войны логически вытекает, что она, вероятно, распадется на две фазы. Первая фаза, начальная, безусловно, будет отличаться большой напористостью и быстротой действий. Эти действия в значительной степени будут вестись соответственно подготовленными постоянными армиями, которые будут стремиться к решительному разгрому противника, прежде чем будут мобилизованы все силы, предназначенные к участию в войне. В случае, если эти усилия не дадут положительных результатов, наступит вторая фаза, которая втянет в водоворот войны громадные человеческие массы и чрезвычайно мощные средства борьбы.

Если эти предположения окажутся правильными, то они потребуют в будущем организации и координирования тем более тщательных оборонительных мероприятий, чем разнороднее и обильнее будет современное вооружение. Проблемы мобилизации и сосредоточения современных армий, сложные сами по себе, будут тем труднее разрешимы, чем слабее окажутся современные постоянные армии, чем больше будет вследствие этого их мобилизационный прирост и чем больших усилий потребует снабжение необходимыми средствами дивизий, находящихся на фронте. Не менее сложна проблема финансовых средств, необходимых для реализации этой цели. Где же найти в настоящее время столь богатое государство, которое может позволить себе заранее всеобщую подготовку продолжительной войны? Никакие финансы не могут выдержать расходов подобного рода. Таким образам, армии, с которыми отдельные государства выступят в будущей войне, будут в начальный период лишь незначительной частицей той силы, которую они развернут в случае, если конфликт окажется длительным.

Лишь с момента начала войны государства будут в состоянии развернуть все свои потенциальные возможности и бросить их на чашу весов развертывающихся событий. Лишь тогда создастся действительная мощь технических средств борьбы, запас которых, находящийся в мобилизационных складах, будет лишь незначительной их частицей. Эффективность этих средств значительно превысит то, что мы наблюдали в 1914 г. Это, пожалуй, одна из важнейших черт нашего времени. Поэтому вся полезность современной военной системы заключается в ее готовности к многократному увеличению военных сил страны в случае необходимости и полной способности к массовому производству ее военной промышленности уже с первого дня мобилизации. Совокупность этой громадной задачи не может быть делом одной лишь армии. Для выполнения этой задачи теперь более, чем когда бы то ни было, необходимо гармоническое взаимодействие административных, хозяйственных и военных кругов. Наряду с этим необходимо обратиться к моральным и материальным силам нации. Для этой цели в настоящее время необходимо иметь общий рабочий орган, мирная организация которого должна вполне соответствовать военным требованиям. Он должен облегчить государству плановый, постепенный и лишенный всяких трений и потрясений переход из нормального мирного состояния в состояние войны. Весьма характерный и богатый опыт последней мировой войны дает достаточный материал для наших организационных выводов в этой области.

2. В 1914 г. столкнулись две величайшие военные силы того времени: с одной стороны Франция, которая с начала XVII в. и до 1870 г. удерживала за собой военную гегемонию в Европе; с другой стороны Германия, самая серьезная и самая организованная со времени победы под Садовой и Седаном военная сила Европы.

Не впервые в истории столкнулись на полях сражений две различные, но для теории будущей войны весьма характерные военные системы. Одна из них сложилась в течение трех последних столетий, когда Франция вела ряд континентальных и колониальных войн, и еще в XVII в. была представлена таким выдающимся вождем, как Тюренн. Будучи модернизирована Великой революцией, она достигла вершины науки и искусства во времена Наполеона. Основы второй системы восходят к временам суровой школы Фридриха II. На построенном им фундаменте в дальнейшем строится прусская теория войны, методически разработанная в тот период, когда Клаузевиц выработал и приспособил к германскому характеру наполеоновские принципы стратегии и когда его великий ученик Мольтке проводил эти теории в жизнь и проверял их на практике.