Валерий Попов - Мой Невский [Прогулка по главному проспекту] [litres]

И все закончилось гибелью поэта.

Другой злодей, уже более близкий нам по времени и по происхождению, тоже «отметился» в этом доме. После революции, в двадцатые годы, в Питере блистал знаменитый Ленька Пантелеев – его налеты славились необыкновенной дерзостью. На его поимку была брошена вся милиция, были присланы лучшие агенты из Москвы – а он щегольски появлялся в самых людных местах, дорогих ресторанах, ничего не боясь. Милиция обкладывала его в очередной раз – и он в очередной раз непостижимым образом уходил.

Город полнился невероятными слухами и вымыслами – вплоть до того, что Ленька – гость из преисподней. Но гораздо шире ходил слух о благородном разбойнике, грабящем неправедных богатых и помогающем сирым и бедным, посещающем обиженных вдов с риском для жизни. Легенды такие весьма живучи и, видимо, отвечают мечтам забитого народа – особенно живучи оказались они в эпоху новой экономической политики, когда народ вместо результатов революции, которых ждал, увидел жирных и наглых нэпманов… В то время в доме Голландской церкви был шикарный обувной магазин Петрокожтреста – элитный, как бы сказали теперь (и сейчас Невский занят модными бутиками)… Ленька попался вовсе не у бедной вдовы, придя к ней с помощью (было ли такое?), а при покупке очередных модных «шкар». Без этого он, видимо, уже не мог.

Появился он там, как всегда, спокойно и в самое людное время, светски раскланиваясь со всеми, кто смотрел на него, открыв рот. (Видимо, без таких представлений он тоже не мог уже жить, за что и заплатил жизнью. А город, видимо, не может жить без легенд, пусть даже злодейских.)

Милиция сбежалась к этому дому – и Ленька опять, отстреливаясь, и заодно пристрелив нескольких своих восторженных почитателей, снова ушел!

Но в этот раз уже милиция встала на дыбы. Были устроены засады везде, где мог быть Ленька – и наконец он все же попался, подтвердив, что никакого чуда в его существовании нет, а есть лишь бандитский талант, дерзость и ловкость. Загнанный в глухой двор, он погиб в перестрелке.

Вот такая криминальная история у этого прекрасного на вид дома, построенного замечательным архитектором.

Пройдем чуть вперед – и у моста через Мойку откроется такой перекресток, прекрасней и трагичнее которого нет, пожалуй, нигде. Главные моменты пушкинской жизни прошли тут. Чуть вправо по Мойке от перекрестка огромное красное здание знаменитого «Демутова трактира», который, несмотря на грубоватое название, был самым изысканным отелем своего времени. Сюда в 1811 году дядя Василий Пушкин привез своего юного племянника Александра из Москвы, чтобы определить его в Лицей. Впоследствии Пушкин не раз останавливался здесь: в 1827 году, получив высочайшее позволение покинуть Михайловское, приехал сюда и снял бедный двухкомнатный 33-й номер окнами во двор. И все холостяцкие годы трактир был основной резиденцией Пушкина. В 1828 он написал тут свою «Полтаву». В 1831 году он приехал сюда из Москвы с молодой женой.

И последняя, самая известная квартира Пушкина, – тут же рядом, за плавным поворотом Мойки. Проходим в нее через просторный двор, мощеный, как при жизни поэта, камнем. Поднимаемся по узкой черной лестнице, где доктор Арендт вывешивал бюллетени о состоянии Пушкина после дуэли вплоть до последнего дня.

У гениального человека все гениально – я не помню еще таких комнат, где бы так отпечаталась личность: всюду он. Какое-то переселение Пушкина происходит в эти минуты. Помню, особое потрясение пережил я в одно из посещений, вдруг отстав от экскурсии и постояв у окна. Вид бы какой-то сельский, уютный, интимный – прохожих не было, Мойка сверкала почти на расстоянии вытянутой руки. «И он видел точно это, стоя здесь!» – пронзило вдруг ощущение.

Возвратившись на перекресток Невского, вижу на той стороне Мойки вывеску «Вольф и Беранже». В день дуэли, 27 января, Пушкин встретился здесь с Данзасом и поехал на Черную речку. После дуэли был привезен, смертельно раненный, в свою квартиру на Мойке, и уже не выходил больше никогда.

…На углу Мойки и Невского и сейчас работает, в несколько измененном виде, кафе «Вольф и Беранже», где Пушкин встретился со своим секундантом Данзасом, выпил стакан лимонаду и уехал на дуэль.

Кафе «Вольф и Беранже» было декорировано тогда в китайском стиле. Так же, как и сейчас, имелись свежие газеты. Посетители узнавали новости и оживленно их обсуждали. В этом кафе после смерти Пушкина Лермонтов читал – и давал знакомым знаменитое свое стихотворение «На смерть поэта», что нашло свое отражение в полицейских документах.

Чуть дальше по Мойке – квартира моих друзей, Ирины и Валерия Чечетов, типичных петербуржцев, грациозно соединивших сухость цифр, отнимающих время, но приносящих деньги, с упоением букв и нот, их страсть – бардовские песни, свои и чужие. Они создали настоящий петербургский дом, где вольность духа соединяется с замечательной закуской. Многих людей, составивших славу современного Петербурга, повидал я там – совсем недавно после долгой разлуки обнимался с Александром Городницким, воспевшим нашу суровую эпоху и наш город, когда-то написавшим неофициальный гимн Петербурга «Атланты держат небо».

На другой стороне перекрестка, на нечетной стороне Невского, барочный дворец Строгановых – самое старое и самое ценное здание на Невском, шедевр Растрелли. Строгановы – сибирские промышленники, происходившие из купцов (на их гербе – два соболя поддерживают щит), стали одной из самых деятельных и знаменитых семей России. А. С. Строганов принимал деятельное участие в создании Публичной библиотеки, занимал должность президента Академии художеств. Ныне в этом дворце – филиал Русского музея, где устраиваются в основном выставки современного искусства.

Потому так и замечательно идти по Невскому, что каждый дворец – цветник талантов, прибежище муз, привлеченных сюда не просто богатым, но и даровитым чутким хозяином.

Во дворце Строганова читал свои стихи Державин, посвятивший хозяину свое стихотворение «Любителю художеств». Композитор Бортнянский, гений тех лет, сочинил на эти стихи кантату. Здесь читали свои сочинения Крылов, Фонвизин, Гнедич. В салоне Строгановых бывали все выдающиеся художники, скульпторы, певцы. Замечательно одаренным было дворянское сословие тех лет, и без их горячего участия не было бы такого расцвета муз, да и других сфер человеческого духа.