Олег Курбатов - Тихвинское осадное сидение 1613 г.

Волость Удомля включала в себя несколько погостов (приходов, объединявших окрестные деревни), а также два небольших монастыря. Скорее всего, казаки укрепились на месте одного из них, омываемом с трех сторон водами озер Удомля и Песьво. При монастырях существовали дворы и «рядки», а озера были богаты рыбой, что давало возможность прокормиться, не нарушая казачьей заповеди па крестьянский труд. Как вольным людям, осаждавшим Москву, стало известно о выгодах этого места, может прояснить история этих земель.

После присоединения Новгородского государства к Москве Удомля, конфискованная у новгородского архиепископа, долгое время была «черной волостью», оброк с которой шел на содержание наместника. Однако, с отменой наместничеств (1556 г.) все эти земли пошли в поместную раздачу, причем значительную часть испомещенных составили астраханские татары и новокрещены: Иван Грозный активно использовал служилых татар в Ливонской войне 1558–1583 гг. Такая перемена нанесла жесточайший улар по местному населению волости, которая к концу войны практически запустела. Этому способствовала и частая смена личного состава помещиков, первая — при опричном погроме Новгорода (1570 г.), а вторая — в конце Ливонской войны. В 1583 г. после поражения от Стефана Батория и эвакуации русского населения «ливонских городов», на земли волости были переведены татары-новокрещены из-под Юрьева Ливонского и конные «говейские казаки» [47] Неволин А. К. О пятинах и погостах Новгородских в XVI веке. Спб., 1853 (Записки Ими. Русского географического общества. Кн. VIII). С. 199–201, 332–336. . Последние представляли собой отряд вольных людей, которых в 1578–1579 гг. царские воеводы прибрали в гарнизон крепости Говье (Адзель, ныне пос. Гауйена в Латвии) нести конную службу за счет завоеванных деревень и денежного жалования [48] Памятники истории Восточной Европы: Источники ХV–ХVІІ вв. Т. III. Документы Ливонской войны 1571–1580 гг. М. — Варшава, 1998. С. 92, 93. . Поскольку подобные «приборные» казаки и прочие разные люди старой службы, вообще, занимали видное место в станицах вольных людей Смутного времени, кто-то из них, по всей видимости, и привел ватагу Плещеева на Удомлю.

Должно быть, шведы не ожидали нападения: по словам Плещеева, новоторжцы давно уже «с немцами ссылались и всякими товары торговали без ведома бояр». Изгнав их из Удомли, казаки, по обычаю Подмосковных ополчений, соорудили полевое укрепление из вала и частокола («острожек») и принялись за «сбор кормов» и прочие привычные реквизиции «в пользу ратных людей». При всех мерах обороны, они явно не думали, что окажутся в эпицентре военных событий.

Первым озаботился прекращением разбоев и защитой крестьян новоторжский воевода, который известил московских бояр, что Плещеев бежал из Торжка, «прибрал к себе воров и стал в острошке в Новгороцком уезде… и крестьян грабят, и насильства чинят великие». Бояре уже 18 марта распорядились выслать на Удомлю карательный отряд — «дворян, и детей боярских, и стрельцов — а велели б» этих воров, «переимав, к себе привести» и посадить в тюрьму. Правда, положение Торжка был слишком опасным, чтобы ослабить гарнизон хоть на время, и станичники продолжали «приставничать» в окрестностях, «побивая», где можно, «немецких людей» еще больше месяца. В конце апреля князь Прозоровский, прослышав об отряде Плещеева, решил привлечь его к себе. С этой целью воевода направил к казакам, пожалуй, самого авторитетного и надежного атамана своей рати — Максима Чекушникова. Атаман успешно справился с поручением, причем на казачьем кругу ему пришлось действовать не только убеждением, но и угрозами: по словам Смирного Иванова, Максим вместе с казаком своей станицы Лёвкой Золотовым «силой» привели их отряд к присяге Михаилу Федоровичу [49] Лукичев М. П. Документы о национально-освободительной борьбе в России в 1612–1613 гг. // Лукичев М. П. Боярские книги XVII века: Труды по истории и источниковедению. М., 2004. С. 226, 231–233; Акты Московского государства… С. 89 (№ 55). .

Вскоре после этой присяги, если верить хронологии позднейшей челобитной Леонтия Плещеева, его острожек на Удомле был атакован войсками «неметцких воеводок Френцрука да Ирика Берса». В указанных военачальниках нетрудно узнать полковника Франса Стрюйка и Эрика Бёрьессона, командира личного корнета Делагарди. Их части уже в начале 1612 г. обосновались в Усгь-реке, приведя к присяге Карлу Филиппу окрестное население, а 25 февраля участвовали в разгроме полковника Наливайки при Боровичах [50] Sverige krigen… S. 388–391,400, 401. . В марте 1613 г. полковник Стрюйк во главе своего прежнего отряда отправился из Новгорода в поход «за Онег», но вынужден был повернуть к Удомле. Роты Стрюйка и Делагарди насчитывали 450 всадников — втрое больше, чем у Плещеева, — так что в ходе жестоких приступов казаки едва «отсиделись» в своем острожке от шведов. С приближением Прозоровского шведы были вынуждены отойти к Усть-реке, оставив в волости какой-то отряд для наблюдения за казаками [51] В мае 1613 г. Прозоровский писал, что «стоят немецкие люди в Устьретецких волостях, в Удомленском погосте и в рядку на Белой» (Разрядные книги 1598–1638 гг. С. 243). . Итак, весьма похоже, что планы Делагарди по продвижению на восток были сорваны неожиданным для всех появлением этой самовольной казачьей ватаги, привлекшей к себе направленный было «за Онег» отряд. С подходом царского войска Леонтий Плещеев был вынужден поступить под начало воеводы Прозоровского, хотя впоследствии он заносчиво писал, что это «князь Семен и Левонтей [52] Леонтий Андреевич Вельяминов — второй воевода царской рати, «товарищ» князя Прозоровского. сошлись со мною в Усть-реке»…

Князь Семен, присоединяя назначенных в его полк каюков и помещиков, двигался с 18 апреля из Ярославля через Кашин, Углич, Бежецкий Верх, Устюжну Железнопольскую и далее на запад. В начале мая субботним вечером, «яко мало зайти солнцу и вечеряти» [53] Описание боев при Усть-реке и Белой дается на основании летописной повести и комментариев, приведенных в статье АЛО. Иванова (Иванов А. Ю. К событиям 1613 г. в Среднем Помостье // Прошлое Новгорода и Новгородской земли. Великий Новгород., 2000. Ч. 1. С. 12–18). , он достиг Усть-реки — волости Бежецкой пятины, более 100 верст к западу от Устюжны. Здесь царских ратников скрытно ожидали финские всадники Стрюйка, уже неплохо освоившие местность. Надо сказать, что в течение предыдущих десяти лет финские рейтары из дурной кавалерии немецкого образца переродились в неплохую конницу, способную бороться с легкими всадниками Восточной Европы. Если в 1600 г. они просто разбегались при виде польских гусар, то в 1609 г., под Тверью, решительной атакой разбили «три главные хоругви» поляков-«гушиицев» [54] IlerbstS. Wojna Inflancka 1600–1602. Warszawa, 1938; Видекинд Ю. Указ. соч. С. 70. . В последующие годы рейтары Делагарди приучились смело и решительно действовать против разного рода разорявших Новгородскую землю разбойников; как правило, они внезапно нападали на их стан, искусно пользуясь своей сплоченностью и дисциплиной. Так и теперь, на рассвете воскресного дня (видимо, 9 мая) финны вброд, «безбедно», перешли р. Уверь и обрушились на стан царских ратников со страшным кличем «Hakkau paalle!» («Кромсай на куски!») [55] В Тридцатилетнюю войну в Германии поражающих своей жестокостью финнов но этому боевому кличу прозвали «Hackapeliter» (Brzezinski R. The Army of Gustavus Adolphus. Ldn., 1993. Vol. 2. P. 8.). ; удар пришелся на ростовских помещиков, которые, похоже, находились в ертоуле (отборном передовом отряде). Однако, на сей раз рейтары столкнулись не с черкасами или «тушинцами», а с порядочно устроенным войском: они уже торжествовали победу над митрополичьими детьми боярскими, как подоспели главные силы русской рати. В жестокой сече был изрублен сам Франс Стрюйк, а многие «немцы» попали в плен и были отправлены в Москву.