Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

В числе более мелких заимодавцев упомянуты Владимир Ховрин (бывший кредитор Юрия Дмитровского) и двое его сыновей — будущий казначей великого князя Дмитрий Овца и Иван Голова, крестник великого князя, шурин князя И.Ю. Патрикеева, женатый на дочери знаменитого воеводы князя Данилы Холмского. [680] В отличие от Юрия Дмитровского Андрей Меньшой занял у Ховриных сравнительно небольшую сумму — у всех вместе около 70 руб. Из прочих кредиторов представляет известный интерес Сенька Бронник, которому вологодский князь должен «пятдесят рублев с рублем».

Итак, в духовной Андрея Вологодского, как и в духовной Юрия Дмитровского, перед нами факт задолженности удельного князя частным лицам. Отражая экономическую неэффективность, нежизнеспособность удела, этот факт имеет важное политическое значение.

В условиях сложившегося централизованного государства с его повышенными требованиями к службе и представительству удельный князь Московского дома уже не может поддерживать свое княжеское реноме, не входя в крупные, неоплатные долги, прежде всего представителям феодальной финансово-землевладельческой верхушки. Старая экономическая система замкнутых удельных мирков, составлявшая когда-то хозяйственную основу феодальной раздробленности, оказывается в новых условиях столь же недейственной, как и старая политическая система «суверенных» удельных княжеств.

Экономическая политика Ивана III прямо направлена против интересов удельных князей. Он запрещает князьям чеканить свою монету и сосредоточивает все монетное дело на Москве, вводя таким образом монетную регалию. Он запрещает князьям торговать на Москве — вся торговля в столице ведется в гостиных дворах, а торговые пошлины идут в казну. [681]

Очередным шагом в борьбе за пересмотр основ удельной системы явилось докончание с верейско-белозерским князем Михаилом от 4 апреля 1482 г. [682] Его основное отличие от предыдущего договора, заключенного ранее сентября 1472 г., [683] — дальнейшее существенное снижение владельческих прав удельного князя. В новом докончании князь Михаил рассматривается по отношению к Белоозеру только как пожизненный владелец: после его смерти Белозерская земля должна перейти полностью в состав великого княжения, [684] что подтверждается соответствующей (не дошедшей до нас) грамотой. В составе наследственного удела верейских князей остаются только Верея и Малый Ярославец.

Договор 4 апреля 1482 г. ясно продемонстрировал конечную цель московской политики в отношении Верейско-Белозерского удела. Эта цель — постепенная ликвидация удела, слияние его с основной территорией великого княжества. В новых исторических условиях правительство Русского государства отказалось от традиционной линии поведения — союз князей Московского дома фактически перестал существовать как основной элемент политической структуры. В этом смысле докончании 1481–1482 гг. знаменуют важный рубеж в истории складывания новой государственности.

Установление дружественных отношений с Молдавией, которая под руководством Стефана Великого в последней четверти XV в. была важной политической силой в Юго-Восточной Европе, на стыке земель и интересов Руси, Польско-Литовского государства, Крыма и Османской империи, — значительный успех внешней политики Русского государства. Конфессиональное единство и общность политических интересов в борьбе против Ягеллонов делали Русское государство и Молдавию естественными союзниками. Внешним выражением русско-молдавской дружбы стал династический брак Ивана Молодого с дочерью молдавского господаря. Но это событие должно рассматриваться не только в международном аспекте, но и как важный шаг во внутренней политике Ивана III. В 1482 г. великий князь послал к господарю «боярина своего Михаила Плещеева и множество детей боярских». [685] Имя посла названо неверно. Львовская летопись сообщает, что к Стефану были посланы (вторично?) Андрей и Петр Михайловичи Плещеевы, которые ехали «через королеву землю» и по дороге получили «дары» от Казимира Литовского из Новогрудока. [686] «Обручав свою дщерь, Стефан воевода отпустил ее к великому князю» в сопровождении большой свиты. 14 ноября («в Филиппово заговенье») невеста наследника Русского государства прибыла в Москву и поселилась в Вознесенском монастыре у великой княгини — иноки Марфы. По словам Вологодско-Пермской летописи, венчание состоялось «по Крещении в той же день» (т. е. 7 января 1483 г.) в Успенском соборе, причем обряд венчания совершал не митрополит Геронтий, а архимандрит Спасского монастыря Елисей. [687] Известие Вологодско-Пермской летописи претендует на документальность и исходит, видимо, из хорошо информированного московского источника. Однако официозная Московская летопись приводит другую дату венчания — 12 января (не сообщая при этом никаких данных). В предыдущем известии той же летописи говорится, что «генваря 7 преставися князь великий Василий Иванович Рязанской в обедню». [688] Вологодско-Пермская летопись точной даты этого события не приводит, но сообщает, что «перед свадьбой великого князя Ивана Ивановича за четыре дни (курсив мой. — Ю.А. ) преставился князь великий Василий Иванович Рязанской». [689] Этим косвенно подтверждается датировка свадьбы Ивана Молодого, содержащаяся в Московской летописи.

Второй брак великого князя и появление на свет его сыновей от Софьи Палеолог (к началу 1483 г. их было уже трое: Василий, родившийся 23 марта 1479 г., Юрий — 23 марта 1480 г. и Дмитрий — 6 октября 1481 г.) ставили остро вопрос о династических перспективах. В этих условиях женитьба сына от первого брака, взрослого человека, имевшего известный опыт политической деятельности и уже в течение ряда лет официально именовавшегося наряду с отцом «великим князем» (чем формально подчеркивалось его право на престолонаследие), значительно укрепляет его положение и свидетельствует о том, что именно он, Иван Молодой, женившийся на дочери союзника Русского государства, рассматривается как естественный и наиболее вероятный будущий государь всея Руси.

С браком Ивана Молодого связано, возможно, какое-то уточнение или изменение его владельческих прав. Об этом свидетельствует известие, читающееся в Холмогорской летописи непосредственно после сообщения о его женитьбе. «Того же году князь великий Иван Иванович пошел на свою отчину в Суздаль». [690] Это известие заслуживает внимания. Если ему верить, Иван Молодой рассматривается в 1483 г. как владелец Суздальского княжения, [691] но в то же время остается «великим князем», наследником государя всея Руси. Надо думать, что этот Суздальский «удел» в данных условиях — категория хозяйственная, а не политическая. Взрослый сын великого князя создает свой «двор» и получает при женитьбе известную хозяйственную самостоятельность, становясь своего рода наместником-кормленщиком выделенного ему «удела». Политический статус Ивана Молодого определяется, разумеется, не административно-судебными правами в номинальной Суздальской «отчине», а его реальным положением как наследника государя всея Руси. [692]