Светлана Бессонова - Религиозные представления скифов

Эта иконографическая схема становится преобладающей в изображении змееногих существ в искусстве Северного Причерноморья в первые века н. э. (ОАК, 1860, табл. I, XXVI, 8; ОАК, 1891, с. 56, № 35; 100, с. 219).

Сиро-хеттские печати являются обычными находками в могильниках Северного Кавказа [346, с. 39], в культурном отношении тесно связанного со Скифией.

Л. Я. Штернберг выдвинул интересное предположение — убийство молодого бога диким зверем есть не что иное, как убийство своего избранника Великой Богиней, которая первоначально имела облик зверя [370, с. 174–175].

Возможно, удвоение это не случайно. Ср. с двумя «силенами» на келермесском зеркале.

Эти маски более похожи на изображения речных божеств, однако в эллинском искусстве существовали сходные изображения рогатого Диониса-быка с плющевым венком в волосах [412, табл. XXXIV, В].

О ее связи с боспорской монетной чеканкой см.: [285, с. 443; 359, с. 140; 242, с. 48–49].

Ср. с двумя атрибутами богини на сахновской пластине.

Близкая чертомлыкской композиция на щитках светильников римского времени из Ольвии: сидящая Кибела, слева Аттис, справа факел, по сторонам богини два льва [161, с. 72, рис. 17].

Известны также редкие находки зеркал в погребениях девочек (курган 4, погребение 6 из группы Первого Мордвиновского кургана, погребение 5 кургана Вишневая Могила) и мужчин: в Николаевском могильнике на Днестре [229, с. 135], в кургане 6 у г. Жданова [353, с. 177].

Ср. изображение мага с зеркалом на рельефе персепольского дворца [395, fig. 10, XXVII].

По определению В. В. Шкорпила, это Сабазий. Но на нечетком рельефе не видно ни бороды, ни фригийского колпака. Композиция полностью соответствует позднеэллинистическим рельефам с изображением Кибелы, Гермеса и Гекаты [161, рис. 10–12].

В комплексе с мужскими встречаются иногда и фигурки богинь, сидящих на троне.

Как жанровую центральную сцену трактовал А. С. Лаппо-Данилевский [185, с. 8], а также А. П. Манцевич [212, с. 132], которая, однако, указывала на связь всех сюжетов с заупокойным культом.

Их равенство подчеркивается тем, что они изображены сидящими на одной скамье с богиней.

Вряд ли в колеснице изображена сама богиня — этому противоречит эллинский наряд персонажа и отсутствие головного убора.

Л. А. Лелеков высказал мысль о возможности существования древнего иранского иконографического прототипа для карагодеуашхских всадников [196, с. 46]. Вполне вероятно, что такие же прототипы существовали и для сложной композиции пластины. Через несколько столетий эта композиция «возродилась» на дакийских иконках.

На основании данных радиоуглеродного анализа этот курган датируется не V, а IV в. до н. э. [34, с. 151].

Ср. изображение на перстне из Рахманлий, где богиня с жестом властителя шествует впереди всадника [344, табл. VIII, 10], а также более поздние посвятительные рельефы, где она подносит руку к морде скачущей лошади [76, с. 197, рис. 197; с. 204, рис. 190]. К последним памятникам наиболее близко изображение на позднескифском чайкинском рельефе [255].

Из-за повреждения ритона неясно, был ли он у правого всадника.

Человек и олень изображены также на бронзовом зеркале из фондов Донецкого музея (с прорисовкой этого изображения меня любезно ознакомил сотрудник музея В. Подобед). Стилистически оно относится к кругу кавказского искусства эллинистической эпохи.