Сергей Свечников - Присоединение Марийского края к Русскому государству

В действиях Казани, Крыма и Османской империи против России в конце 1540-х — начале 1552 гг. преобладали оборонительные, а не экспансионистские факторы; в восточной политике Русского государства, наоборот, основную роль играли экспансионистские цели. Справедливости ради надо отметить, что в восточной политике Русского государства оборонительные факторы превалировали в 1534–1545 гг., в период ослабления центральной власти; Казань и Крым в это время, наоборот, в московском направлении своей внешней политики руководствовались, в первую очередь, захватническими планами. А.Г. Бахтин справедливо указал, что «при характеристике внешней политики невозможно отвлекаться от конкретно-исторической обстановки; важно выявить, какой фактор превалировал в ней — оборонительный или экспансионистский», но в то же время он пришел к весьма сомнительному выводу о том, что на востоке и юге Россия вела лишь оборонительные войны [756].

Итак, тезис о тюрко-мусульманской угрозе, которая якобы смертельно нависла над государственной безопасностью России [757], является скорее стремлением оправдать экспансионистские устремления Москвы в восточном направлении, нежели отражением реального факта. Конечно, нельзя полностью отрицать наличие оборонительных задач в рамках наступательных действий Русского государства. Трудно также не согласиться с мнением А.Г. Бахтина, что «русским было еще памятно ордынское иго, имелся даже своеобразный «ордынский синдром», влиявший на политику страны и массовое сознание» [758]. И если разглядывать стремление Москвы к покорению Казанского ханства только сквозь призму государственной обороны, то был бы вполне логичен вывод, что тем самым Русское государство пыталось подстраховаться, уменьшить число врагов на Востоке. И все же русское правительство должно было прекрасно понимать, что захват Казани, присоединение Поволжья лишь еще более осложнит отношения с ногайцами, Крымом и стоявшей за его спиной Османской империей, что, в принципе, в дальнейшем и произошло. Основой восточной политики правительства Ивана IV являлись именно великодержавные, завоевательные, имперские помыслы, которые во многом были обусловлены тем, что в XVI в. Россия превратилась в могущественное государство, с которым было трудно тягаться граничившим с ним татарским государственным образованиям. Иначе говоря, в борьбе за «золотоордынское наследство» преимущество было явно на стороне динамично развивавшегося Московского государства.

Казанское ханство все же не осталось без определенной поддержки со стороны Крыма. В мае 1552 г. в Москве состоялось заседание боярской думы, в которой участвовал и Шах-Али. Было принято решение начать поход на Казань летом, а не зимой, как это практиковалось ранее и как это предлагал Шах-Али. Полем должны были продвигаться основные силы во главе с самим Иваном IV, Шах-Али возглавил речную флотилию, нагруженную продовольственными запасами, осадной техникой и боеприпасами. 16 июня царь Иван IV выступил в поход со своей огромной армией. 19 июня, когда войска дошли до Коломны, стало известно о наступлении крымцев. Через некоторое время выяснилось, что усиленная турецкими янычарами и артиллерией крымская конница, которую возглавил сам хан Давлет-Гирей, осадила Тулу. На помощь тулякам 21 июня были отправлены полк правой руки, передовой полк и часть большого полка. Давлет-Гирей, узнав о приближении войск русского царя, спешно отступил. Впоследствии русские послы так докладывали польским панам о результатах Тульского сражения: «… и крымскому учинилась весть, что государь наш на Коломне, и он тот час побежал назад и пушки и верблюды пометал. А которых людей своих отпустил был в загон по селом, и государя нашего воеводы тулские тех людей всех побили; государь наш за ним не гонял того для, чтобы ему своим ходом казанским не измодчати» [759].

Итак, усилий крымско-турецких войск было недостаточно, чтобы оказать ощутимую помощь Казани. Создается впечатление, как это полагает С.Х. Алишев, «что крымский хан, зная, что для открытого боя с русскими его сил недостаточно, не хотел предпринимать военных действий ради спасения Казани, а хотел только, воспользовавшись отсутствием войск, заняться обычным грабежом» [760].

3 июля русские войска двинулись дальше. При этом они были разделены на две большие группы. Одна из них шла через Владимир, Муром, и руководил ею сам царь; другая группа, которую составили полки, участвовавшие в операции против крымско-турецких войск, двигалась через Рязань и Мещеру, прикрывая основные силы от возможного нападения ногайской конницы.

Через месяц, 4 августа, обе войсковые группы, беспрепятственно пройдя через все Окско-Сурское междуречье, соединились в устье Барыша, притока Суры, под Боранчеевым городищем [761]. Путь до Суры был нелегким. Казанский летописец повествует: «… мнозии же человецы изомроша от солнечнаго жара и от жажды водныя, исхоша бо вся дебри и блата, и малыя реки полския не тецаху путем своим, но мало развие воды в великих реках обреташеся и во глубоких омутех, но тои сосудами, и корцы, и котлы, и пригорщами в час един до суха исчерпаху, друг друга биющи, и угнетающи, и задавляющи» [762]. От жажды и голода русских воинов спасали изредка попадавшиеся местные жители, в том числе и марийцы. Об этом свидетельствует Царственная книга: «Живущии же в тамошних странах черемиса и мордва и прочии, иже преже враждебни, тогда же покаряхуся и приходяще к благочестивому царю великому князю, дающеся во всю его волю государеву, и вся потребная приношаху, хлеб и мед и говяды, ова дарованием, иная же продаваху, и мосты на реках делаху» [763]. Помимо этого к войскам Ивана IV попутно присоединились отряды касимовских и темниковских татар, мордовских воинов, проводниками русских войск были мордвины В. Чуклятев и И. Кельдяев [764].

Вскоре после того как русские появились на берегах Суры, к Ивану IV стали приходить горные люди. Они просили не опустошать Горную сторону в отместку за только что подавленное антимосковское восстание. Русский царь, предпочтя в данном случае «политику пряника» вместо «политики кнута», «их пожяловал, преступки им отдает, и ести зовет и удовляет ествою и питьем, отпущает по их селом, являет им готовым быти с собою государем на Казань». Кроме этого Иван IV велел горным людям «на реках мосты мостити и тесные места чистити по дорозе» [765].

Чуваши, горные марийцы, свияжские татары стали снабжать русских воинов продовольствием, однако эта помощь была отнюдь не безвозмездной. Об этом сообщает А.М. Курбский: «… по странам ездя, добывано купити хлеба и скотов. Аще и зело дорого плачено, но нам было, яко изнемоглым от гладу благодарно; а малвазии и любимых трунков з марцыпаны тамо не воспоминай! Черемисский же хлеб сладостнейший, паче драгоценных калачей, обретеся» [766].