Сергей Свечников - Присоединение Марийского края к Русскому государству

Отказ от возобновления карательных действий, приветливое обращение царя с представителями местной знати, щедрое вознаграждение поставщиков продовольствия — все это, несомненно, усиливало симпатии горных людей к Русскому государству. Не менее существенным аргументом, побуждавшим горных людей поддерживать Ивана IV, было также присутствие на их земле многотысячного русского войска. Поэтому радость местного населения по поводу прихода русских ратников во главе с царем была большей частью притворной. А.М. Курбский впоследствии вспоминал, что «черемиса горняя, а по их чуваша зовомые (князь по пути своего следования к Свияжску в основном контактировал с чувашами-анатри. — С.С .) начаша встречати по пяти сот и по тысяще их, аки бы(выделено нами. — С.С .) радующеся цареву пришествию» [767].

Когда войска Ивана IV находились на подступах к Свияжску, их встретили полки свияжского гарнизона во главе с наместником А.Б. Горбатым. Один из полков (их всего было три, численность одной лишь конницы достигала 15 тысяч) был сформирован из четырех тысяч местных воинов — «многие горние люди, князи и мырзы и казаки и черемиса и чюваша». Судя по сообщению А.М. Курбского, этот полк был набран по добровольно-принудительному принципу «хотяще и не хотяще, покоришася». Встреча ознаменовалась грандиозным пиром: «… и множество у государя ядяху в шатре и по полем дети боярские и горние люди» [768].

В течение 16–23 августа войска Ивана IV переправились через Волгу. 21 либо 22 августа к русскому царю прибыл казанский мурза Камай с семью казаками (остальные двести готовившихся к побегу казаков были задержаны в городе). Он сообщил ценные сведения о последних приготовлениях защитников Казани: хан Ядыгар-Мухаммед опирается на совет во главе с Кулшериф-муллой и настроен на решительную борьбу, город обладает значительными людскими и материальными ресурсами для осуществления обороны, кроме того, за городом, в лесах на засеке, прикрывающей Арскую дорогу, размещается крупная группировка войск, возглавляемая князем Япанчей, мурзой Шунаком и арским князем Евушем [769].

По данным А.М. Курбского, в городе и за городом было примерно по 30 тысяч казанских воинов, включая числившихся в составе группировки Япанчи двух с лишним тысяч ногайцев, присланных бием Юсуфом [770]. Согласно разрядной книге 1475–1605 гг. и Воскресенскому Новоиерусалимскому списку Софийской летописи, в войске Япанчи, помимо казанских и ногайских татар, были также «черемисы и чуваши» [771]. Как полагает А.Г. Бахтин, под черемисами в данном случае могли подразумеваться и луговые марийцы, и южные удмурты, а под чувашами — позднебулгарское (татарское) ясачное население [772]. Казанский летописец называет всех казанских воинов, находившихся за пределами города, «черемисой» [773]. Это не удивительно, поскольку он приписывает к этому этнониму практически все нетатарское ясачное население Казанского ханства. Следовательно, полиэтничным был и состав «ладейной черемисы», базировавшейся неподалеку от русской флотилии, но так и ни разу не вступившей в бой в ходе обороны столицы ханства. Казанский летописец по этому поводу дал такое пояснение: «… а от ладейныя черемисы не брежахуся, не умеют бо битися с Русью на воде» [774]. Отряды лугомарийских воинов, составляя отдельную группировку, также действовали со стороны Галицкой дороги. Они противостояли полку правой руки, возглавляемой П.М. Щенятевым и А.М. Курбским [775].

Известно, что в рядах войск Ивана IV насчитывалось около 150 тысяч человек [776]. По подсчетам А.Г. Бахтина, русские войска превосходили казанские по численности в 2–2,5 раза [777]. При этом Казань сильно уступала по количеству пушек и пищалей. Правда, как у тех, так и у других преобладало холодное оружие над огнестрельным [778]. Но имеющегося в распоряжении обоих войск вооружения вполне хватало, чтобы ежедневно в ходе осады производить эффект одного из крупнейших сражений в мировой истории: «И от пушечнаго и от пищальнаго гряновения, и ото многооружнаго скрежетания и звяцания, и от плача и рыдания градцких людей, и жен и детей, и от великаго крычания, и вопля, и свистания ото обоих вои, и ржания и топота конскаго, яко велий гром и страшен зук далече на руских пределех, за 300 верст, слышашеся. И не бе ту слышати лзе, что друг со другом глаголет, и дымный мрак зелный восхошаше вверх и покрываше град и руская воя вся, и нощь яко ясный день просвещашеся от огня, и невидима быша тма нощная, и день летний яко темная нощь осенная бываше от дымнаго воскурения и мрака» [779].

Боевые действия у стен Казани начались еще до того, как закончилось развертывание русских войск. 25 августа казанцы (5 тысяч конницы и 10 тысяч пехоты) совершили нападение на ертоульный (авангардный) полк, когда тот продвигался к назначенному месту дислокации. На помощь уже расчлененному надвое мощным ударом авангарду вовремя подоспел воевода Д.И. Хилков с детьми боярскими из передового полка. Казанцам пришлось отступить.

В тот же день, как вспоминал А.М. Курбский, «обступихом место и град бусурманский полки християнскими и отняхом ото всех стран пути и проезды ко граду» [780]. Казанский летописец добавляет, что мелкими мобильными группами была опустошена вся местность вокруг Казани, где проживали и марийцы: «… и покрышася ратью поля и горы и подолия, и разлеташася аки птица по всей земли той, и воеваху, и пленяху Казанску землю и область всюде, невозбранно ходяще на вся страны около Казани и до конец ея. И быша убиения человеческая велика, и кровми полияся варварьская земля; блата и дебри, и езера и реки намостишася черемискими костми» [781].

Русские войска не сразу были брошены на штурм крепостных стен, как это обычно практиковалось прежде. В первое время осуществлялось строительство и постепенное передвижение к городу туров, тынов, осадных башен, а впоследствии были прорыты минные галереи под стены крепости. В целом осада Казани 1552 г. отличалась от всех предыдущих тем, что была произведена по всем инженерно-техническим правилам того времени [782].

Первым начал сооружать осадные башни и «туры катити» по направлению к западной части Казанской крепости большой полк. Вечером 26 августа строившиеся осадные сооружения подверглись мощному нападению казанцев. Бои шли всю ночь, но русским все же удалось отбить все атаки. Казанцы понесли значительные потери — были убиты Ислам Нарыков, Башканда Брунцов, Сянчелей-богатырь и многие другие князья и мурзы. При аналогичных обстоятельствах были произведены осадные строительные работы и на других участках. Опоясывание города линией осадных сооружений закончилось в ночь на 30 августа.

28 августа, спустя некоторое время после карательно-заградительной операции русских войск, к активным действиям приступил отряд князя Япанчи. В этот день внезапной мощной атаке подвергся передовой полк, на помощь которому вскоре прибыла часть сил большого полка. Казанцы отступили, тем не менее, удар по рядам осаждающих был достаточно сильным [783]. Такие нападения стали регулярными. Казанский летописец сообщает: «Но злее передних градцких, созади выезжая из острогов лесных, стужаше полком руским черемиса, наезжая на станы, возмущающи в нощи и в день, убивающи от вои и хватающи живых, и стада конская отгоняющи». А.М. Курбский описал, как координировали свои действия казанские войска в городе и за городом: «… егда изнесут на высокую вежу, або иногда на град, на высочайшее месце, хоруговь их, зело великую бусурманскую, и начнут его махать, тогда… ударят со всех стран с лесов, зело грозно и прутко, во устроению полков, бусурманы на полки християнские; а от града во все врата вытекали в тот же час на наши шанцы, и так зело жестоце и храбре натекали, яко и вере не подобно» [784].