Дмитрий Володихин - Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках

Артиллерия была поделена на три отряда: «середний и лехкой» наряд шли на Полоцк за государевым полком и с первого же дня осады вступили в дело, а «большой» наряд был отправлен позади всех полков и прибыл к Полоцку по прошествии недели боев. [435] Там же, с. 310. Кроме того, возможно, был еще и четвертый артиллерийский отряд — отдельный наряд государева полка, поскольку в летописи упоминается приказ Ивана IV в первый день осады выставить к Двине «от своего полку… наряд». [436] ПСРЛ, т. 29, с. 308. Иными словами, в 1563 г. артиллерия была уже подразделена на осадную разных типов, в том числе и «решающего удара» («большой» наряд), а также, вероятно, армейскую, т. е. приданную полкам. Во всяком случае, государеву полку. Среди двухсот орудий московской армии были осадные к полевые пушки, полупушки, четверть-пушки, фальконеты, огнеметы, камнеметы и некие «стенобитные орудия». [437] ВС, т. IV, с. 119.

Наибольшую сложность представляла организация движения посошан. И московским воеводам не удалось найти для этой задачи приемлемого решения. В походе посошанам предназначалась роль вспомогательного войска: на их долю выпало заниматься инженерными работами, таскать на себе пушки, порох и прочие припасы, выполнять обязанности по лагерю и по обозу. Они же должны были принести к месту осады несколько тысяч мешков с землей и песком для заполнения туров. (Очевидно, эта мера была предпринята с тем, чтобы не возиться с мерзлой землей.) Иван IV берег лошадей и не велел использовать их на этих работах. [438] Там же, с. 119–120. Помимо всего этого, согласно разряду Сапунова, на пути от Великих Лук к Полоцку необходимо было приготовить «мосты дубовые… с которыми мосты итти… к приступу» и щиты, «с которыми итти перед туры». [439] Там же, с. 45–46. Без сомнения, рабочая сила, нужная для этих работ, доставлялась посохой. И посошная же рать «чистила дорогу», т. к. участок похода от Невеля до Полоцка был местами «пустыми, тесными и непроходимыми», а также строила мосты для пушек по царскому наказу. [440] ПСРЛ, т. 29, с. 304. В такой ситуации хоть сколько-нибудь организовать громадное, слабоуправляемое и тяжко нагруженное скопище посошан было чрезвычайно трудно. Если не вся посоха, то существенная ее часть объединена была в полковые коши — отряды, переносившие лагерные и прочие принадлежности и припасы, которые числились за отдельными полками. Царь «приговорил» каждому кошу следовать за своим полком. [441] ВС, т. IV, с. 46. Но отнюдь не все громоздкое кошевое хозяйство поспевало за воинскими людьми. 14 января 1563 г. царь со своим полком и кошем выступил из Великих Лук. В этот день и начались «накладки»: многие посошане-кошевщики трех шедших впереди полков не успели выйти раньше и образовали «в острожных воротах затор велик». Далее вся эта орда так и шествовала между большим и государевым полками, а также вместе с государевым полком, страшно затрудняя движение. Московское командование каждый день высылало «голов для заторов». Дело было осложнено царской «заповедью»: в целях сохранения внезапности за литовским рубежом никого не отпускать «ни на какую добычу», ни на фуражировку, и запасы везти с собой. Таким образом, отряды фуражиров нисколько не разряжали мощного потока воинских людей и кошевщиков. Царь метался, пытаясь навести порядок, но тщетно. В результате «путное …шествие [было] нужно и тихо…». Не было никакой возможности провести смотр у Невеля, и 19 января он был перенесен на время прибытия под Полоцк. [442] ВС, т. IV, с. 47; ПСРЛ, т. 29, с. 304–305.

Судя по достаточно полным, хотя и не везде заслуживающим доверия данным летучего листка, составленного по письмам из Вильно, поход Ивана IV где-то на участке Великие Луки — Полоцк перестал быть секретом для полочан. Либо вести о нем принесли жители местности, по которой двигались царские полки, либо, что более вероятно, — с некоторого момента за армией велось наблюдение лазутчиками и дозорщиками. Помимо того, по дороге к Полоцку из русского войска бежал и перекинулся на сторону неприятеля окольничий Богдан Микитич Хлызнев-Колычев, сообщивший о движении московской силы, таким образом, предвосхитив ненадолго измену Андрея Курбского. (Сам А. Курбский, кстати говоря, писал в своей «Истории о великом князе Московском» о том, что во время полоцкого похода в Невеле Иваном IV был собственноручно убит князь Иван Шаховский, [443] ПЛАР, вторая половина XV в. — М.: «Художественная литература», 1986, с. 335. — возможно, оба инцидента взаимосвязаны: то ли первый бежал, устрашенный казнью второго, то ли второй был убит по подозрению в связи с изменным делом первого.)

Но до короля вести дошли слишком поздно: его тогда не было в Литве, он присутствовал на сейме в Петркове и узнал о полоцких событиях уже после падения города, [444] Górnicki Lukasz. Dzieie w Koronie polskiej za Zygmunta I у Zygmunta Augusta az do śmierci iego… — Warszawa, 1954, с. 159. литовский гетман Николай Радзивилл не успел собрать достаточного войска; [445] Stryjkowski M. Kronika polska, litewska, zmódzka i wszystkiej Rusi. — Warszawa, 1846, т. II, с. 413. а что мог сделать один городской воевода Станислав Довойна? У него был небогатый выбор: или сдаться на милость Ивана IV, весьма, надо сказать, изменчивую в отношении завоеванных городов — Юрьева, например, — или драться, ожидая подхода Радзивилла. Довойна избрал второй вариант, успев лишь «затвориться… со всеми людьми всего Полотцкого повета». [446] СРЛ, т. 29, с. 305. Иными словами, в конце января в Полоцке скопилась громадная масса людей разного звания и достатка. И тогда Иван IV делает неожиданный ход: он посылает к Довойне с грамотами, в которых обращается с предложением сдаться не к одному только воеводе, который, собственно, лишь и мог это сделать, а еще и к православному епископу Арсению Шисце, и к шляхте, и к полякам, обещая их «пожаловать на всей воле их, какова жалованья похотят». [447] Там же, с. 305. По всей видимости, царь рассчитывал посеять сомнения среди защитников города, предполагая, вероятно, что в городе имеются его доброжелатели. Это событие стоит запомнить и в свой срок к нему вернуться. Первоначальный результат, во всяком случае, был лишь тот, что «язык», отважившийся отвезти послания царя к своим, был казнен.

30 января, с последнего стана в пяти верстах от Полоцка, «царь ездил смотрити города…» [448] ВС, т. IV, с. 50. — далее все решала вооруженная сила. Ultimo ratio regis …

Подводя итоги повествованию о подготовке похода и марше войск к намеченной цели, нельзя не отметить: несмотря на трудности в организации «путного шествия», заторы и «мотчание», огромная армия была в краткий срок собрана и внезапно переброшена под самые городские стены Полоцка. Нет шахматной партии без ошибок или сомнительных ходов, но в итоге побеждает тот, кто делает меньшее их количество. На 30 января 1563 г. можно было констатировать: Иван IV и московские воеводы в дебюте сделали много меньше оплошностей, нежели их противник, к добились существенно предпочтительной позиции.