Аргира Игнатенко - Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре: (историко-правовое исследование)

Даже в фундаментальном исследовании «Марксистсколенинская теория государства и права. Исторические типы государства и права» речь идет лишь о формах рабовладельческого государства, таких как восточная деспотия [26] Марксистско-ленинская общая теория государства и права: Исторические типы государства и права. Μ., 1971. С. 151. Интересно отметить, что «синонимом деспотии, — по мнению автора соответствующего раздела, — являются неограниченная монархия и тирания» (автор ссылается на «Советскую историческую энциклопедию». (Μ., 1964. Т. 5. С. 131). Однако представляется совершенно недопустимой идентификация древневосточной деспотии и греческой тирании, кардинальные различия между которыми очевидны , греческие полисы — демократические и олигархические [27] См.: Там же С. 53–154. , рабовладельческая аристократическая республика в Спарте (с сильными пережитками первобытнообщинного строя и военной демократии), олигархическая рабовладельческая республика в Карфагене, Карфагенская держава, наконец, аристократическая рабовладельческая республика, а затем монархия в Риме {сначала «ограниченная» — принципат, затем «неограниченная» — доминат) [28] См.: Там же. С. 162, 163–164. . Подобный подход к характеристике форм рабовладельческого государства в целом и отсутствие прямых указаний на политические режимы, форму государственного устройства в различных государствах Древнего Востока и античного мира представляются по меньшей мере непоследовательными.

В рассматриваемом исследовании особенно «не повезло» проблеме политического режима в Риме. Здесь, хотя и отмечено различие между аристократической рабовладельческой республикой в Риме V–II вв. до н. э. и демократической республикой в Афинах V–IV вв. до н. э., о конкретных отличиях сказано лишь, что «среди органов власти Афин ведущее место принадлежало коллегиальным органам — народному собранию и Совету пятисот», а в Риме «высшая власть сосредоточилась в руках должностных лиц», комиции же играли второстепенную роль. В трактовке кризиса Римской республики, хотя и указано на ослабление демократических тенденций (в результате исчезновения мелкого землевладения и утраты политических прав «сельскими плебеями»), на переход к «системе диктатур», главное внимание уделено кризису республиканской формы правления [29] См.: Там же С 162. .

Слабо использована категория политического режима и в историографии античного рабовладельческого государства в историко-правовой литературе. Монографий, где рассматривалась бы эта проблема, не издавали. В учебниках и учебных пособиях по истории государства и права зарубежных стран термин «политический режим» при описании римской государственности вообще не используется [30] Cм., напр; История государства и права зарубежных стран / Под ред. Π. Н Галанзы. М., 1963. Т. 1; История государства и нрава зарубежных стран (рабовладельческое и феодальное государство и право) / Под ред П. Н. Галанзы и Б. С Громакова. М, 1980, Черниловский 3 М. Всеобщая история государства и права. 2-е изд. М., 1983. . В книге под редакцией П. Н. Галанзы и Б. С. Громакова говорится «о ликвидации демократических институтов» Римской республики в период ее кризиса, о борьбе правящих кругов за сохранение «аристократической республики» и об «установлении военных диктатур». Однако последние названы просто «новым явлением в римском государственном праве», результаты которого авторы видят в установлении «монархической формы правления» [31] История государства и права зарубежных стран (рабовладельческое и феодальное государство и право) С. 151—153. . Специального освещения вопросы эволюции политического режима не нашли и в других изданиях, где политические сдвиги Риме I в. до н. э. толкуются преимущественно как изменение формы правления, переход от республики к монархии [32] История государства и права зарубежных стран. T. 1 С. 224, 225, 226. .

Круг вопросов, подлежащих рассмотрению в связи с кризисом Римской республики и аристократического («нобилитарного») режима, вообще не очерчен достаточно четко. Правда, в 1950-е годы 3. М. Черниловский предпринял попытку воссоздать картину этого явления на основе комплексного анализа основных черт социальной и политической жизни Рима II–I вв. до н. э. В поле зрения историка-правоведа уже тогда были включены не только разложение республиканской формы правления, но и «ликвидация последних остатков рабовладельческой демократии», и процесс перерастания Рима-полиса в державу [33] Черниловский 3. М. История рабовладельческого государства и права. М., 1959. С. 170–174. . К сожалению, плодотворные мысли, высказанные в учебном пособии весьма кратко, в дальнейшем не получили развития. Справедливо отмечая «упадок римского народовластия» и возникновение «нового политического строя» (определяемого вместе с тем как «монархический режим»), 3. М. Черниловский раскрывает его лишь как «неизбежную форму государственной власти в Риме, с помощью которой рабовладельческий класс стал способен удерживать свое господство в условиях резко обострившихся антагонизмов.» [34] Черниловский З. М. Всеобщая история государства и права. С. 72. .

Несколько больше внимания уделено этой проблеме в советской романистике. Следует прежде всего назвать ряд книг, посвященных анализу развития Римского государства в сложную эпоху кризиса республики и становления монархии. В плане исследования проблемы кризиса аристократической республики наиболее интересны две монографии С. Л. Утченко [35] Утченко С. Л. Кризис и падение Римской республики. М., 1965; Он же, Политические учения Древнего Рима III — I вв. до н. э. М., 1977. , который рассматривает кризис республики в тесной связи с кризисом полисной организации и полисных порядков в Риме. Находя в данных явлениях много общего, он вместе с тем не идентифицирует их: в кризисе Римской республики видит лишь один из аспектов кризиса полиса [36] См.: Утченко С. Л. Политические учения Древнего Рима. С. 42, 43, 55. , а именно — разложение присущих полису политических форм. В этой связи историка занимают процессы и разложения полисной демократии, и разрушения республиканского аппарата, и превращения Рима из полиса в державу. Включение в сферу внимания вопросов политического режима, формы правления, формы государственного устройства свидетельствует о том, что С. Л. Утченко был близок к представлению о кризисе Римской республики как о кризисе формы государства.

Применительно к политическому режиму, сложившемуся во второй половине I в. до н. э., иногда употребляют термин «цезаризм» [37] См., напр.: История государства и права зарубежных стран / Под ред. П. Н. Галакзы. T 1. С. 197. . Толкованию этого понятия в литературе много внимания уделено в книге Н. А. Машкина «Принципат Августа» [38] Мишкин Н. А. Принципат Августа: Происхождение и социальная сущность. М., 1949. С. 74 сл. . Исследователь понимает цезаризм как политический режим: об этом свидетельствует проводимое в работе сопоставление рассматриваемого явления с бонапартизмом, причем так назван конкретный режим, сложившийся при Цезаре и получивший развитие при Октавиане Августе [39] Там же. С 605. Собственно принципат Августа рассматривается здесь как определенный этап в развитии цезаризма. Ф. де Мартино, напротив, видит в режиме Цезаря режим, переходный от республики к монархии, и считает его своеобразным «прецедентом» принципата (De Martino F. Storia della costituzione romana 2 ed. Nappli. 1974. V.3. P. 275). . Суть его вполне обоснованно определена как лавирование между различными социальными группами при опоре главным образом на армию [40] См.: Утченко С. Л. Древний Рим: События. Люди. Идеи. М., 1969. С. 165. . По существу в цезаризме Н. А. Машкин видит разновидность военно-диктаторского режима, лишь замаскированного политикой лавирования. В целом верно раскрывают сущность установившегося в конце эпохи республики политического порядка и другие советские историки. Так, А. В. Мишулин характеризует его как военную диктатуру, которая «становится лучшей формой концентрации политической власти для обеспечения позиций класса рабовладельцев против революционных выступлений рабов и крестьянства» [41] Мишулин А. В. Спартаковское восстание. М., 1936. С. 191. . О новой политической системе, сутью которой была военная диктатура рабовладельцев, пишет С. И. Ковалев [42] См.: Ковалев С. И. Две проблемы римской истории // Вести. ЛГУ. 1947. № 4. С. 96. . Такое же в принципе толкование политических перемен, происходящих в Риме в I в. до н. э., дает С. Л. Утченко, называя сложившийся при Цезаре политический порядок режимом, политикой или государственной системой [43] Утченко С. Л. Кризис и падение Римской республики. С 264 сл.; Утченко С. Л. Древний Рим События. Люди. Идеи. С. 208 сл. , а применительно ко времени начала принципата он говорит о «политическом строе, установленном Августом» [44] Утченко С. Л. Древний Рим: События. Люди. Идеи. С. 208. . Однако, употребляя термин «режим» (Цезаря либо Августа), исследователь не только не дает четкого определения данного понятия, но часто заключает само слово в кавычки, используя его условно, с оговорками. В одном из более поздних трудов С. Л. Утченко вообще предлагает отказаться от термина «цезаризм», считая необоснованным присвоение сложившемуся строю имени Цезаря, поскольку не он был «первооткрывателем» насильственного захвата единоличной власти [45] См.: Утченко С. Л. Юлий Цезарь. М., 1976. С. 344. . Разделяя в целом эту точку зрения и допуская лишь узко детерминированное временем правления Цезаря употребление названия «цезаризм», полагаем более правомерным говорить об установлении в Риме в I в. до н. э. военно-авторитарного, рабовладельческого по своей классовой сущности, политического режима, подразумевая под этим сильную власть, диктатуру полководца, пришедшего к власти с помощью войска и па него же опирающегося.