Ангелос Ханиотис - Эпоха завоеваний [Греческий мир от Александра до Адриана, 336 г. до н.э. — 138 г. н.э.]

И в имперский период для приобретения покровительства со стороны императора, а следовательно, и улучшения социального положения сохраняла свое значение риторическая, литературная и научная деятельность. Столица Римской империи привлекала множество ораторов, философов, поэтов, историков, учителей и врачей, наиболее искусные из которых находили покровителей в филэллинских кругах сенатской знати. Немногочисленные счастливчики устанавливали тесные связи с римскими императорами и даже добивались их дружбы. К примеру, доктор Гай Стерциний Ксенофон, личный медик императора Клавдия, был в середине I века н. э. самым влиятельным человеком на Косе, и его положение в родном городе унаследовали потомки. Философ Афинодор из Тарса был привезен в Рим Августом в качестве учителя. Будучи уже стариком, он вернулся в Тарс, отправил вышеупомянутого Боэфа в изгнание и сохранял абсолютную власть до своей смерти, произведя реформу городских учреждений. Его преемником стал другой философ — Нестор, наставник Августова племянника Марцелла.

Поэт из сирийского Иераполя Гай Юлий Никанор приехал в Афины в правление Августа и пустил свое огромное богатство на то, чтобы от лица афинян приобрести права на часть острова Саламина, купленную некоторыми лицами в годы гражданских войн. Возвратив Афинам полный контроль над островом, связанным с величайшим моментом их истории, он получил почетный титул «Новый Фемистокл»; прежний был афинским флотоводцем, который разбил персов в 480 году до н. э. Заслуживал ли Никанор прозвища «Новый Гомер», мы никогда не узнаем. Ни одно из его стихотворных произведений не прошло проверку временем.

Отдельным, наиболее важным фактором повышения общественного положения в эллинистическом социуме, а затем и в годы принципата, была близость к представителю авторитарной власти — эллинистическому царю, римскому полководцу с чрезвычайными полномочиями или императору.

Военная служба давала многим эллинам возможность добиться политического влияния в качестве командующих армиями, друзей и советников царей или администраторов. При определенном везении они могли вернуться в греческий город и воспользоваться царским покровительством для приобретения земли и престижа. Цари охотно платили за верность и расторопность почестями, продвижением по службе и материальными дарами. На нижнем уровне солдаты получали землю, а младший командный состав — дары и знаки отличия; но высокопоставленные начальники и царские «друзья» могли ожидать большего — например, крупных имений и статуй как явного признака покровительства со стороны царя. Вернувшись в город в качестве землевладельцев, они продолжали поддерживать связи с двором, и в дальнейшем такие люди входили в правящие круги своих общин.

Советники, знавшие местные реалии, нужны были и римским сенаторам, полководцам и наместникам. Представители Рима находили поддержку среди состоятельных и образованных граждан греческих городов, глубоко сочувствовавших их олигархической форме правления. К числу их друзей относятся историк Полибий; философ-эпикуреец Филодем, наставник и друг наместника Македонии Луция Кальпурния Пизона Цезонина (57–55 гг. до н. э.); эрудит, философ и историк Посидоний из Апамеи, бывший приятелем Помпея; Феопомп — влиятельный уроженец Книда, подготовивший подборку мифов, друг Цезаря. Если бы диктатор его послушался, то не пришел бы на заседание сената, где был убит. Хорошим примером высокообразованного и опытного грека на службе у римского полководца является Феофан из Митилены. Он сопровождал Помпея в его походе против Митридата. Благоволение военачальника он использовал на пользу своему городу, добившись признания его свободы. Он не только получил римское гражданство, но и был принят во всадническое сословие. После смерти Помпея заслуги Феофана не были забыты: родной город учредил его культ, а потомки его сохраняли влияние еще много десятилетий. Один из них, Помпей Макр, был вызван в Рим, чтобы организовать там библиотеку; он возвысился до положения римского всадника и служил в Азии императорским прокуратором. В 15 году н. э. его сын в ранге претора вошел в сенат. Такие личные связи были выгодны обеим сторонам. Римские полководцы и наместники могли рассчитывать на опытных советников и лояльных сторонников. Их греческие друзья получали взамен покровительство, а иногда и римское гражданство. Когда им удавалось использовать это покровительство для получения привилегий своему городу, их политическое влияние и социальный престиж немедленно повышались.

Во время римских гражданских войн, с 49 по 30 год до н. э., некоторые лица, особенно риторы и философы, включая людей низкого происхождения, пользовались покровительством Рима для установления в своих городах практически монархической власти, которую их друзья считали законным политическим лидерством, а враги — тиранией. Такими выскочками были Боэф в Тарсе, Евфидем и Гибрей в Миласах и Никий на Косе. Сотрудничество подобных лиц с проигравшей стороной могло иметь фатальное значение для их положения, если не для них самих; некоторым удавалось вовремя перебежать на другую сторону, другим же приходилось завоевывать доверие победителя. Те, кто выбрал Октавиана, были вознаграждены за свою службу.

Поняв в конце битвы при Акции, что союзники, включая Клеопатру, покинули его и сражение проиграно, Марк Антоний бежал на своем корабле. Этот корабль неутомимо преследовал некий Эврикл из Спарты. Стоя на палубе, он вогнал копье в борт Антониева судна. На вопрос полководца о том, кто за ним гонится, он ответил: «Я, сын Лахара Эврикл, которому счастье Цезаря доставило случай отомстить за смерть отца!» [110] Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Антоний. 67 (пер. С. П. Маркиша). Как поясняет Плутарх, Антоний казнил Лахара за пиратство; можно предположить, что морской разбой служил источником существования и Эвриклу. Он сумел воспользоваться «счастьем Цезаря» — то есть действовать в интересах Октавиана — и отомстил Антонию не пленением, но захватом второй флагманской галеры и другого корабля, заполненного наиболее ценными грузами. Этот Эврикл и его потомки представляют интересный, хотя и не типичный случай социальной подвижности эпохи принципата. Эврикл и его отец, происхождение которых неясно, вряд ли происходили из знатных семей Спарты, престиж и богатство которых покоились на земельной собственности; они принадлежали к последнему поколению пиратов, извлекавших выгоду из хаоса гражданских войн. Октавиан Август в награду пожаловал ему личную власть над Спартой. Неизвестно, подкреплялось ли его почти монархическое положение каким-либо титулом: например, предводитель ( hegemon или prostates ) или надсмотрщик ( epistates ) лакедемонян. Эвриклу было пожаловано римское гражданство, и он как царь правил Спартой, Лаконией и Китирой, пока его злоупотребления властью не стали нестерпимы для местного населения, и тогда во 2 году до н. э. Август отправил его в изгнание. Тем не менее потомки Эврикла продолжали оставаться самым влиятельным из спартанских семейств на протяжении нескольких поколений.