Вячеслав Красиков - Победы, которых не было

Великобритания в силу географического положения и зависимости от снабжения всеми видами ресурсов, поступавших исключительно по морю, главное внимание уделила противолодочной обороне, возложив данную задачу даже на основную массу своих «наутилусов». Это, конечно же, ограничило их возможности в плане охоты за торговым судоходством. Тем не менее, результат, достигнутый 234 английскими субмаринами (погибло 75) выглядел неплохо: более 400 транспортов (примерно 1 миллион брт) и свыше 100 военных кораблей противника. Наилучшего личного итога добился Дэвид Уонклайн, уничтоживший 11 пароходов (92 000 брт) и 5 боевых единиц неприятеля.

В сравнении с этими показателями успехи советских подводников смотрятся очень бледно. Экономические и фронтовые трудности заставили руководство страны почти полностью свернуть постройку субмарин в пользу сухопутных вооружений. Даже не все подлодки из числа находившихся на стапелях в июне 1941-го удалось ввести в строй к маю 1945-го, не говоря уж о закладке новых. Однако самым главным разочарованием оказался уровень профессиональной подготовки советского подплава. Тактические приемы из его арсенала 1941–1945 годов выглядят примитивно даже относительно опыта начальных месяцев Первой мировой войны. Соответственно сложились и итоги противоборства. В период с 22 июня 1941-го по 2 августа 1945-го по графе находившихся в строю прошло примерно 270 субмарин. (Зависит от того, какие субмарины и с какого (или до какого) времени считать в боевом строю. Но разница невелика — максимум 5–6 единиц в ту или другую сторону.) Из них в боевых действиях с Германией и ее союзниками было потеряно 109. А достижения выразились в уничтожении 112 в основном малотоннажных транспортов (примерно 230 000 брт) и 19 мелких военных кораблей, по большей части переоборудованных в таковые из старых гражданских судов. И ни одного попадания в боевые корабли специальной постройки, начиная от эсминца и выше! Яркой иллюстрацией разницы в подготовке вновь стал мини-турнир с англичанами. Только на сей раз, он состоялся не на Балтике, а в Заполярье. Четыре британских подводных лодки пришли туда для оказания помощи советскому ВМФ в конце первого военного лета и до начала 1942 года одержали девять побед. А двадцать два советских «наутилуса» за тот же период времени — лишь четыре.

Самым результативным подводником нашей страны стал капитан 3-го ранга А. И. Маринеско — 2 парохода (40 144 брт). Однако, отдавая должное Александру Ивановичу, нельзя все же не отметить фактор исключительного везения. Встретить две такие громадные мишени (пассажирские лайнеры «Вильгельм Густлов» и «Генерал Штойбен») одну за другой редко кому удавалось. Доказательством этому служит и тот факт, что второе место занял капитан-лейтенант И. Я. Трофимов, потопивший не два, а четыре судна, но общим водоизмещением 13 557 брт.

Кстати, о лучшем советском подводнике стоит поговорить подробнее. За прошедшие десятилетия о нем написано очень много, но поток публикаций, так или иначе затрагивающий жизнь этого человека, не ослабевает до сих пор. Сформировался даже набор стереотипов и трафаретов, ориентируясь на которые, большинство авторов и пишут свои работы. Поэтому в них повторяются одни и те же мифы, не подтверждающиеся послевоенными исследованиями. В то же время остаются не упомянутыми некоторые факты, оказавшие серьезное влияние на судьбу Александра Ивановича. Среди наиболее часто встречающихся выдумок необходимо отметить завышенный счет побед Маринеско. По сей день ему часто приписывают к двум настоящим еще два (а иногда и три) мифических корабля, якобы отправленных на дно Балтийского моря.

Скорее всего отечественных летописцев смущает то обстоятельство, что за одно из не подтверждающихся «потоплений» Маринеско был награжден орденом Ленина; а за другое получил орден Красного Знамени. В первом случае наши историки обычно пишут, что был уничтожен транспорт «Хелен», будто бы торпедированный Александром Ивановичем 14 августа 1942 года. Однако документы противника сообщают, что этот корабль затонул днем ранее, подорвавшись на мине в точке с совершенно другими координатами, чем указано в рапорте Маринеско. В том же месте, где происходила атака и примерно в то же самое время немецкая плавучая батарея 8АТ-4 заметила выпущенную в нее торпеду, которая прошла мимо. О чем также имеется донесение. Судя по всему, этот смертельный снаряд и был неудачно выпущен лучшим будущим советским асом.

Не подтверждается также и постоянно указываемое в отечественных публикациях потопление 9 октября 1944 года судна «Зигфрид». Александр Иванович действительно дважды атаковал в тот день этот корабль, но все выпущенные им торпеды прошли мимо цели. Тогда, не желая больше тратить дорогостоящие «рыбины», Маринеско приказал подойти поближе («Зигфрид» шел без охранения) и открыл по противнику артиллерийский огонь. После чего, согласно его рапорту, транспорт получил смертельные повреждения. Но из германских документов следует, что корабль не утонул, а был отбуксирован в ближайший порт и вскоре отремонтирован.

Некоторые авторы, как уже упоминалось выше, говорят еще о каком-то судне, потопленном прославленным подводником. Однако сам Маринеско в своих отчетах по итогам походов докладывал только о четырех победах. Поэтому комментарии здесь, как говорится, излишни.

Если сравнивать результаты боевой деятельности «чемпиона» советского подплава с достижениями его зарубежных коллег и оппонентов, то нельзя не признать, что по общемировым меркам, к выдающимся сумму побед Маринеско причислить нельзя. В лучшем случае его итог равняется уровню европейского или американского середнячка. При объективном анализе трудно не заметить и тот факт, что при атаках относительно небольших кораблей лучший советский снайпер не попал в цель ни разу. Отсюда — очевидный вывод: «Густлов» и «Штойбен» стали его жертвами лишь благодаря своим гигантским размерам. А в плане профессионального мастерства наш герой вполне соответствовал остальным подводникам сталинского флота, чье умение в свою очередь не вполне отвечало требованиям той войны.

Несколько слов необходимо сказать и в связи с мифами о «Вильгельме Густлове». Этот корабль (25 484 брт), построенный в качестве пассажирского лайнера, не являлся, как иногда пишут, «флагманом германского флота», а использовался во время войны на манер передвижной казармы — общежития для моряков. Правда, официально его название звучало солиднее — плавучая база подводных лодок. В море, в те злополучные для себя сутки, он вышел, имея на борту незначительное количество военнослужащих. А основное число пассажиров составляли раненые и беженцы — дети, женщины, старики, которые в подавляющем большинстве утонули. Однако траур, якобы объявленный Гитлером по всей Германии после потопления этого судна, — плод очередной патриотической фантазии отечественных публицистов. Немецкими документами это не подтверждается. Впрочем, здесь даже не обязательно обращаться к официальным бумагам. Достаточно полистать периодику Третьего Рейха за январь — февраль 1945 года. Ведь траур не бывает секретным. Не заносил советского моряка в число своих личных врагов и Гитлер. Зимой 45-го у фюрера было уже очень много других — более, актуальных проблем, чем гибель корабля, пусть даже очень большого. Рушилась вся его империя.