Таисия Осипова - Российское крестьянство в революции и гражданской войне

3 июня 1919 г. Совет Обороны принял постановление о мерах по искоренению дезертирства. Всем уклонившимся от мобилизаций и дезертировавшим из армии предоставлялась возможность загладить свое преступление добровольной явкой в ближайший военный комиссариат. Те, кто явится в течение недели со дня опубликования постановления, освобождались от суда и наказания. Неявившиеся объявлялись врагами и предателями трудящегося народа и подлежали строгому наказанию, вплоть до расстрела [1353] Декреты Советской власти. T. V. С. 265. . Комиссиям по борьбе с дезертирством предоставлялось право среди прочих мер наказания применять конфискацию имущества или части его, лишение земельного надела или части его и передачу их во временное пользование семьям красноармейцев. Такие же меры могли быть применены и к укрывателям дезертиров [1354] Сборник постановлений и распоряжений Центральной комиссии по борьбе с дезертирством. Выпуск II. С. 17-19. . Совет Обороны обязывал военных комиссаров широко оповестить население о данном постановлении, расклеить его на железнодорожных станциях, во всех общественных местах, распространить в городах и деревнях.

Меры по искоренению дезертирства подразделялись на предупредительные и карательные. Решающее значение придавалось предупредительным, направленным на развитие и углубление политической сознательности и общего культурного уровня населения, особенно красноармейцев и призывников, расширению агитационно-пропагандистской кампании о вреде дезертирства, разъяснению массам того, что дезертиры не могут скрыться. В числе предупредительных мер не последнее место занимали разъяснения о карах злостным дезертирам и информация об осуществленных приговорах. Постановление Совета Обороны значительно расширяло права комиссий по борьбе с дезертирством. Им предоставлялось право квалификации дезертиров, выявления среди них злостных, совершивших несколько побегов из частей, унесших оружие, создававших банды и пр. В качестве карательных мер комиссии могли проводить облавы в местах скопления дезертиров, проверку документов, правильность полученных отсрочек и т.д.

5 июня Центркомдезертир издал инструкцию по проведению кампании добровольной явки дезертиров. Рекомендуя проведение широкой разъяснительной работы в деревне, инструкция подчеркивала необходимость осторожного применения репрессивных мер, чтобы не вызвать осложнений. Так лишение земельного надела могло производиться лишь временно, до явки дезертира [1355] Там же. С. 17-19. . Тогда же местные органы госконтроля получили циркулярное письмо за подписью И.А. Данилова, в котором предлагалось упорядочить работу органов социального обеспечения, т. к. беспокойство за необеспеченность семей являлось одной из причин дезертирства. Пособия семьям красноармейцев, указывалось в письме, должны были выдаваться не позднее месяца со дня призыва [1356] Там же. С. 20-21. . Наркомзем распорядился создать в уездах и волостях комиссии из представителей военкоматов, земотделов и семей красноармейцев для выяснения нужд служащих в Красной Армии и добиваться удовлетворения их в первую очередь, не допуская волокиты, канцелярщины и халатности. Комиссии по борьбе с дезертирством должны были контролировать собесы и земотделы [1357] Там же. . За халатность и бездействие губкомдезертир мог привлечь органы собеса к суду [1358] РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 241. Л. 1. . В качестве агитаторов рекомендовалось привлекать работниц и крестьянок, особенно жен красноармейцев. Разъяснительная работа и преследование дезертиров в деревне развернулись в невиданных ранее масштабах.

Одновременно с расширением политической работы были усилены репрессивные меры. Сопротивление крестьян мобилизации стало квалифицироваться центральной властью как бандитизм и уголовщина. 20 июня 1919 г. ВЧК и комиссиям по борьбе с дезертирством было предоставлено право расстрела за бандитизм и пособничество бандитам.

При каждом отряде губкомдеза находилась выездная сессия революционного трибунала для открытого суда над дезертирами и бандитами. Эти сессии, писал С. Оликов, работавший в комиссии по борьбе с дезертирами Орловского военного округа, были своеобразными “митингами-летучками”, преследовавшими пропагандистские и агитационные цели. Они проводили опрос дезертиров, свидетелей, затем выступали обвинители и защитники, выслушивались высказывания и возражения населения. Часто суды превращались в митинги, где выяснялся основной вопрос: “Зачем воевать?” Это были суды не столько над личностями дезертиров, сколько над контрреволюционными настроениями и над причинами, вызвавшими дезертирство, а также над темнотой и “слабостью воли” дезертиров. Приговоры обыкновенно носили условный характер, с предложением идти на фронт искупать вину [1359] Оликов С. Дезертирство в Красной Армии и борьба с ним. М., 1926. С. 39, 59. .

Вот типичный пример работы комдеза летом 1919 г. в одной из зажиточных волостей Ливенского уезда Орловской губернии, переполненной дезертирами. Прибыв в волость, комдез призвал их к добровольной явке. Но деревни словно вымерли — люди спрятались, скот угнали, на избах замки, говорить было не с кем. Председатель волисполкома подтвердил, что дезертиров много, но население твердо решило не выдавать их. Начальник отряда расклеил извещения, что если через 4 часа дезертиры не явятся, приступят к описи имущества и отправке его в уезд. Население стало возвращаться, но без дезертиров. Отряд в переговоры не вступал. По истечении срока приступили к описи и погрузке имущества. Через час после этого население потребовало начальника отряда на сход. После короткой беседы постановили: “Всем дезертирам идти на фронт”. Имущество было возвращено. Дезертиры с песнями пошли в Ливны. По дороге к ним присоединялись толпы дезертиров из соседних сел. Через день 7 тысяч дезертиров вернулись в Ливны [1360] Там же. С. 73. . В Рязанской губернии около 11 тысяч дезертиров добровольно явились в армию [1361] РГВА. Ф. 10. Оп. 2. Д. 1249. Л. 447. . Крестьяне Краснококшайского, Демяновского, Холмского, Кирсановского, Калужского и других уездов обязались сами развернуть беспощадную борьбу с дезертирством и привлечь уклонившихся от призыва к строжайшей ответственности [1362] Там же. Ф. 9. Оп. 8. Д. 162. Л. 129, 130; Гимпельсон Е.Г. Советы в годы иностранной интервенции и гражданской войны. М., 1967. С. 298, 299. . В июне было задержано 44 тысячи дезертиров, а добровольно явилось 156 тысяч. Из них злостными (т.е. уклонившимися от призыва или дезертировавшими более двух раз, уносившими оружие, снаряжение, враждебно относившимися к Советской власти) были признаны 8 тысяч, дезертирами по слабости воли — 192 тысячи [1363] Мовчин Н. Указ. соч. С. 133. . Срок добровольной явки дезертиров продлевался несколько раз. По данным семи военных округов на 26 июля 1919 г. добровольно явилось и было задержано 380 597 дезертиров. Из них добровольно явилось 47% [1364] РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 182. Л. 109. .