Арсений Зайцов - 1918: Очерки истории русской Гражданской войны

По соединении в Уфе вступивший в командование всеми чехами между Уралом и Волгой полковник Войцеховский (34-летний офицер нашего Генерального штаба) отдал малопонятный с точки зрения поставленной им себе цели приказ 8 июля. Действительно, приказ этот [295]делил всю 1-ю чешскую дивизию на две группы: Чечека и возглавляемую им непосредственно. На первую группу возлагалась задача по овладению Симбирском, на вторую – Екатеринбургом. По силе первая группа почти в полтора раза превышала вторую.

Направляя, таким образом, свои войска по двум расходящимся направлениям, он в то же время дальнейшей задачей обеим группам ставил Пермь [296](!). Иначе говоря, он намечал движение обоих отрядов от района соединения (Златоуст) друг другу навстречу по эллипсу, большая ось которого (Симбирск – Екатеринбург) по воздушной линии составляла 850 км…

Если движение Екатеринбургской группы по железной дороге на Пермь вполне понятно, нельзя того же сказать о движении Симбирской группы. Единственный путь от Симбирска до Перми лежал вверх по Волге и Каме (не менее 1 тыс. км), мимо Казани и вдоль фронта 2-й советской армии на Каме…

Чрезвычайно любопытно, что приводящий этот поистине фантастический план капитан Степанов высказывает сомнения лишь в целесообразности распределения сил между обеими группами, а не в поставленной этим планом цели – Перми.

Итак, центр тяжести чешских усилий после соединения в Уфе переносится на северо-западное направление, на фронт р. Камы. На основном до этого Самарском направлении Войцеховский ограничивается лишь «обеспечением переправ на Волге в районе Сызрань – Батраки – Самара», т. е., попросту говоря, железнодорожного моста через Волгу у Батраков, так как других мостовых переправ через Волгу в этом районе не имелось.

Этим приказом, следовательно, намечалось в виде первого темпа операции эксцентрическое движение на Симбирск и Екатеринбург, т. е. два совершенно не связанных между собою ничем, кроме будущего соединения в Перми, отдельных «наступления».

После занятия Уфы произведенный в полковники лейтенант Чечек возглавил (в оперативном отношении) и Народную армию. Симбирская операция Чечеком была проведена путем концентрического движения чехов по железной дороге от Уфы и отряда Каппеля – западным берегом Волги от Сызрани.

Первыми двинулись чехи Степанова (два батальона с бронепоездом) [297], которые к 15 июля уже подошли, захватив Бугульму, по железной дороге на 200 км к Симбирску.

Только 17 июля от Сызрани двинулся и Каппель (два батальона пехоты, два эскадрона и три батареи – легкая, гаубичная и конная). Хотя по дороге от Сызрани на Симбирск, у Сенгилея, стоял двухтысячный отряд красных под командой Гая, Каппелю удалось его обойти, и 21 июля, пройдя в четыре дня около 140 км (35 км в сутки!), он с налета ворвался в Симбирск.

Несколько задержавшись восстановлением моста у Мелекеса, чешский отряд Степанова подошел к Симбирску с востока одновременно с Каппелем.

Легкость захвата Симбирска, являвшегося одной из трех переправ через Волгу, несомненно, была связана с той дезорганизацией, которая была вызвана выступлением Муравьева. Характерно ведь, что, например, в Казани 4-й губернский съезд Советов одобрил послание Муравьева и убийство Мирбаха [298].

Овладение Симбирском давало вторую переправу через Волгу и открывало второй прямой путь на Москву через Рязань.

Одновременно с этим обосновавшийся в Хвалынске отряд полковника Махина распространился к югу, захватив Вольск в 120 км от Саратова. От Вольска до Царицына оставалось лишь 400 км…

Второе наступление велось чехами на Екатеринбург. Главный удар наносился Войцеховским с юга, со стороны Челябинска, содействовало же ему наступление по железной дороге от Омска на Тюмень, где оно встретило довольно упорное сопротивление отошедшей из Сибири и пополненной уральскими рабочими группы Эйдемана на р. Пышме, между Тюменью и Камышловом.

Эта группа, вися на фланге главного направления наступления Войцеховского, конечно, задерживала его наступление на Екатеринбург. Все же, как уже было приведено выше, приказ о наступлении на Екатеринбург был отдан Войцеховским 8 июля. От Челябинска до Екатеринбурга – 230 км. Взят же Екатеринбург был лишь 25 июля.

От Уфы до Симбирска по железной дороге ровно 584 км, т. е. с лишком в два раза больше. Однако Симбирск был занят 21 июля, т. е. на четыре дня раньше Екатеринбурга.

Даже допустив большее упорство сопротивления со стороны 3-й советской армии в районе Екатеринбурга по сравнению с Сызрано-Симбирским фронтом (1-я армия Тухачевского), что далеко нельзя, однако, считать бесспорным, нельзя забывать и того, что как раз район Екатеринбурга был центром рабочих восстаний против красных во второй половине июня [299]. Еще 8 июля чехи захватили Троицк (в 120 км южнее Екатеринбурга), 7 июля – Верхнеуральск, т. е. расчищали район к югу от Сибирской магистрали. Между тем именно в этом районе (по верховьям р. Урала и Белой) действовали наиболее активные советские отряды Блюхера и Каширина, доставившие вскоре чехам немало хлопот в районе Уфы.

Медленность продвижения к Екатеринбургу в масштабах той эпохи прямо поражает. Между тем, в ночь с 16 на 17 июля, т. е. через неделю после приказа полковника Войцеховского о наступлении на Екатеринбург, в нем были зверски умерщвлены государь и вся царская семья, а 18 июля в Алапаевске (в 120 км северо-западнее Екатеринбурга) были убиты великий князь Сергей Михайлович и князья Иван, Константин и Игорь Константиновичи и великая княгиня Елизавета Федоровна. Между 18 и 28 июля там же, в Перми (в 300 км северо-западнее Екатеринбурга), был убит и брат государя – великий князь Михаил Александрович [300].

И жутко звучат при этом объяснения чехов в устах Масарика: «Наши бои в Сибири ни в коем случае не были интервенцией против большевиков… Поэтому-то и совершенно несправедливо нас обвинять в том, что мы причастны (avons contribue), хотя бы и невольно, к убийству большевиками царя и его семьи 16 июля в Екатеринбурге. Первая официальная нота Москвы указывала, что местный Совет имел приказ расстрелять царя из опасения, чтобы он не скрылся или не был уведен чехами. Но ведь наши заняли Екатеринбург лишь 25 июля, суть же вопроса в том, что наши легионы в Сибири ведь совершенно и не намеревались освобождать царя » [301].

Многое еще неясно в екатеринбургском злодеянии. Расследование Соколова далеко не сказало по этому поводу последнего слова. Бои за Екатеринбург до сих пор еще не описаны ни красной, ни белой сторонами. Пролить полный свет на это пока еще невозможно, но невольно приходит в голову мысль – почему при захвате того города, в котором были государь и его семья, наступление развивалось методически, медленно, в то время как Самара, Симбирск и вскоре Казань захватывались прямо с налета…