Денис Сдвижков - Письма с Прусской войны. Люди Российско-императорской армии в 1758 году

И все-таки даже в сопоставлении всех этих свидетельств из пыли и дыма, вот уже 260 лет густой пеленой окутывающих Цорндорфские поля, по-прежнему проступают не всегда ясные контуры. Установить, «как было на самом деле», вряд ли получится. Но это и не требуется. Подобно современному фильму с множественным выбором финалов, каждая из «своих» битв имеет право на существование, и наш корпус писем вливается в это море текстов.

Итак:

Идет 1758 год. «От рождения Ея Императорского Величества» и «от победы, полученныя под Полтавою» же 49‐й, как многозначительно сообщает календарь [152] Санктпетербургский календарь 1758 года , без пагинации. . Для нас важнее, что это третий, а для России второй (считая с вступления ее в боевые действия в июне 1757 г.) год «от зачатия Прусской войны». Она же — «Третья силезская» или «Прусско-австрийская» в немецких землях, «Померанская» в Швеции, «Франко-индейская» и «Завоевательная» в Новом Свете, «Третья Карнатикская» в Индии. И уже по одному этому разнообразию названий можно судить о масштабе войны, известной потомкам как «Семилетняя».

Российская империя на этот момент довольствуется пусть широким, но все еще окном в Европу. На юге она по-прежнему отрезана от моря. Ее западные границы проходят по линии Киев — Смоленск — Рига, вдоль Западной Двины и Днепра. Между Пруссией и Россией еще лежит обширная Польша, разделяющая также владения прусского короля на Балтийском побережье с анклавом в Восточной Пруссии. У нас нет с пруссаками реальных долгосрочных противоречий, в отличие от Франции и Швеции, с которыми Россия состоит на этой войне в скорее случайном союзе. Наш интерес «воевать Фридерика» более умозрительный. Лишь недавно растолкав всех локтями и усевшись за столом великих держав, мы намерены вытеснить с него следующего парвеню, который только что унизил Австрию, усилив свое Прусское королевство присоединением богатой Силезии. Многократно воспроизводимая цель — «сократить короля Прусского», «который столь умножил военную силу и мечтает стать владыкой Севера», чтобы сделать его «нестрашным и незаботным» «для здешней Империи» — что должно подтвердить нашу «инфлюенцию» в европейских делах [153] АКВ III, 206, 232, 380, 537; АКВ VII, 537–538. «<���…> gegen so gefährlichen Nachbarn, welcher im Norden den Meister spielen will» (имп. Мария Терезия — М. Эстерхази, Вена 17.07.1756 // Volz, Küntzel 1899, 475). .

Праздничный фейерверк на новый 1758 г. в Петербурге обещает, что «российская Минерва» «усугубит свои удары» против «новых титанов», и «воссияет всеобщая тишина с вечным благодарением Европы» [154] См.: Костин А . Зачем жгли фейерверки в XVIII веке ( http://arzamas.academy/materials/1196 , посл. обращение 09.09.2017). . Пока же, несмотря на одержанную под Гросс-Егерсдорфом победу над пруссаками, поход 1757 г. по Восточной Пруссии под командованием Степана Федоровича Апраксина результатов не принес. После хаотического отступления российская Заграничная армия находится в жалком состоянии, и пруссаки не верят в возможность ее скорой мобилизации [155] Generalstab 1910, 2–3. .

Зря. Уже в январе 1758 г., как только более или менее установилась зима (хотя и без снега, что сильно осложняет дело), русские вновь выступают в поход уже под начальством Вилима Вилимовича (Уильяма) Фермора [156] См. подробно о нем: Действующие лица. . В новеньких душегрейках под кафтаны и рукавицах, выправленных на пожалованные императрицей деньги (по рублю каждому — и как тут не оценить истинно «матернее усердие» Елисавет Петровны: надень варежки, замерзнешь) [157] АКВ III, 456; Масловский I, 208–209 второй пагинации. . Акция, заметим, вовсе не спонтанная. Вроде бы далекая от военных дел императрица задолго до того рассчитывала привлечь «генерала мороза», замечая: «Тогда как прусские войска <���…> в их коротких кафтанах не могут выносить холода, с [моими] можно действовать и зимой», даже «с особенным оживлением (besonders vergnüglich) высказывалась по поводу зимних операций» [158] М. Эстерхази — В. А. Кауницу, СПб. 14.09.1756 // Volz, Küntzel 1899, 581. .

Занятый на юге борьбой с «цесарцами», Фридрих II не в состоянии противодействовать русским, а оставленный на «восточном фронте» корпус блокирует наступление шведов с севера около Штральзунда. 22 января 1758 г. русские беспрепятственно занимают Кенигсберг, а затем и всю Восточную Пруссию.

Первоначальный план предстоящей летней кампании был разработан в Петербурге Конференцией при Высочайшем дворе [159] Конференция при дворе Е. И. В. (1756–1762) — высшее государственное учреждение с совещательными функциями без четко определенных полномочий. В ее ведении были подготовка, планирование и координация военных действий РИА в Семилетней войне. . Он предусматривал сосредоточение Главной армии на польском правобережье Вислы в ожидании Обсервационного корпуса. Это отдельное новое формирование, фактически армия в армии — творение и любимое детище гр. П. И. Шувалова, созданное специально ввиду Прусской войны. Корпусом на тот момент командовал Джордж (Юрий, Георг) Броун [160] Об Обсервационном корпусе (1756–1760): Оточкин 2012, Татарников , Обсервационный корпус. В документах назывался «О(А)бсервационный, Новый, Новоформированный, Резервный корпус», в отличие от основной, «Главной армии». В российских и прусских источниках также встречается его обозначение как «Легион» ( Dohna 1783, 12). О Броуне см.: Действующие лица. . Фермору предлагалось послать отряд в Померанию, отвлекая пруссаков там, договориться с польскими магнатами о создании магазинов для русской армии на западных территориях Польши, а после того главным силам в координации с Броуном «с крайней поспешностью» идти в направлении на Берлин и занять ключевую крепость Кюстрин, сделав ее главным лагерем российской армии. Овладение Кюстрином должно было отрезать померанский корпус пруссаков и стать желательным финалом кампании на этот год, избегая при этом по возможности генеральной баталии.

Вопреки господствовавшему у русских военных историков мнению, Придворная конференция отнюдь не связывала командующего по рукам и ногам. Скорее наоборот: «Без получения особого приказа Фермор ничего не предпримет, дожидаясь сперва повеления от своего двора» [161] «Der General Fermor wird ohne Einholung besonderer Befehle in keiner einstigen Sache etwas thun, ums dahero auch hierfalls erst die Ordre von seinem Hof abwarthen» (М. Эстерхази — В. А. Кауницу, Стрельна август 1758 г. // OeStA. HHStA StAbt Russland II 40. Bl. 89 RS). . Тогда как Петербург как раз тактично сообщал Фермору при доведении общего плана, «что не будучи с вами на месте, не можем давать вам на все литеральных предписаний» [162] Протокол Е. И. В. Конференции № 143 от 26.03/06.04.1758 ( Коробков 1948, 245–252); рескрипт Конференции Фермору от 08/19.08.1758 ( Масловский II, 314 второй пагинации). .