Инна Шевчук - Когда деревья были маленькими

Для многих наш завод остаётся перевалочным пунктом, но не все увольняются по собственному желанию. Среди причин увольнений — недобросовестное отношение к своим обязанностям и связь с заключёнными. Редко, но встречаются увольнения по сокращению штатов.

В июне 1940 г. Главцеллюлоза утверждает главным бухгалтером завода №4 Ануфрия Ивановича Зверева. История его непростой жизни изложена в отдельной главе «Клетки с канарейками» (см.: книга, с. 145).

С особым чувством открываю дела сорок первого года. Понимаю, что здесь всё разделится на «до» и «после». Вначале, как и в предыдущие годы, большинство прибывших из Кондрово. Личное дело гражданки Африкановой объясняет одну из причин приезда кондровчан в наш край. Она приехала на завод «в силу того, что кондровская фабрика не работает, муж её третий год служит в армии, а ей с ребёнком на руках нужно как-то жить». Многие дети из семей первых кондровчан оканчивают школу в соседнем Соцгородке (в 1944 г. был переименован в посёлок Лесной) и идут работать на завод. Алексей Тимофеевич Абрамов просится учеником токаря, так как «имея большое желание учиться дальше, не имеет для этого достаточно средств». Но, видимо, стремление к знаниям побеждает, и через месяц Алексей всё же уезжает учиться.

В 1941 г., в отличие от предыдущих лет, среди вольнонаёмных встречаются бывшие заключённые Вятлага. Интересна судьба одного из них. В заявлении о приёме на работу он пишет: «…Будучи заключённым, работал на заводе до 8.03.40, потерял на вашем заводе ногу. 7.02.41 освободился. Прошу принять на работу кучером». В должности кучера он проработал недолго: 3 июня 1941 г. уволился и уехал на родину, в Ленинград.

Другой бывший заключённый 24 января 1941 г. пишет заявление о приёме на должность бригадира погрузочной бригады. Но, по сути, заявление формальное, так как человек продолжил работать там, где трудился с момента основания завода, только теперь в качестве вольнонаёмного. В личном деле этого служащего есть подробная автобиография, в которой он рассказывает о своей непростой жизни и обещает стать законопослушным гражданином: «Год моего рождения установлен с помощью врача. Воспитывался я в детском доме им. Горького (до революции — в приюте) в г. Мичуринске, где учился грамоте по 1921 год. Во время голодовки вёл беспризорную жизнь, бродил по городам, занимался не тем, чем надо. Такая жизнь шла до 1926 года. В 1926 году пошёл административно на выселку в отдалённый край Советского Союза. С 1933—1937 год отбыл срок в Балтла- ге на стройке магистрали. В 1937 году освободился. По дороге был забран как освободившийся, направлен на заседание тройки НКВД, которая вынесла срок по статье 35 — 3 года. Освобождаюсь в 1941 году и начинаю новую свою жизнь. Буду честно работать, хочу стать равноправным гражданином нашей Родины». В это время он женат, сыну 7 месяцев. Процесс исправления идёт, но, может, не так быстро, как хотелось бы. В личном деле встречается взыскание за невыход на работу из-за пьянства, но есть и оправдание со стороны руководства за другой прогул.

Вообще, пьянство — это основная причина прогулов и опозданий в те годы. Попадается много личных дел служащих, привлечённых из-за этого к уголовной ответственности. Что их ждало, можно понять, прочитав указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений»:

«Установить, что за прогул без уважительной причины рабочие и служащие государственных, кооперативных и общественных предприятий и учреждений предаются суду и по приговору народного суда караются исправительно-трудовыми работами по месту работы на срок до 6 месяцев с удержанием из заработной платы до 25%.

В связи с этим отменить обязательное увольнение за прогул без уважительных причин».

Под суд отдавали и за невыход на обязательные сверхурочные работы, которые практиковались из-за недостатка рабочей силы.

Завод «исправлял» не только своих служащих. Оказывается, были случаи, когда на особое производство для принудительного воспитания отправляли подростков. Но завод не всегда мог стать средством для исправления, во всяком случае, гражданину Г. из села Чепца Кировской области трудотерапия на пользу не пошла. Кроме того, что он систематически нарушал трудовую дисциплину (опаздывал, не выходил на работу, грубил начальству), он ещё и обратился к прокурору с жалобой на заводскую жизнь. По его мнению, здесь он «не то, что не добьётся какой-либо специальности и не встанет в ряды рабочего класса, а его доведут до прежних преступлений, коих он очень избегает». Что могло послужить возврату к прежней жизни, гражданин Г. подробно расписал по пунктам. Во-первых, холодное жильё, в котором вода превращается в лёд; во-вторых, за 4 месяца санобработку он проходил только 4 раза; в-третьих, невозможность учиться дальше — на тот момент его образование составляло 4 класса. Причиной, по которой ему не позволили «повышение класса», являлось плохое поведение: «В данной просьбе мне отказали и сказали, что таких до школы допускать нельзя». Так и не добившись исправления, гражданина Г. привлекли к уголовной ответственности.

Существенно увеличивается в 1941 г. количество личных дел уроженцев Кайского района 11, в основном это жители деревень. Наши земляки задействованы в торговле, сельхозсекторе и на производстве. Эмоционально написанные заявления говорят о сильном желании людей выбраться из деревни: «Я желаю работать на заводе №4. Очень прошу не отказать моей просьбе».

Ещё одна категория граждан, ставших служащими завода, — это граждане, высланные в Кайский край после постановления ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Один из них — Анатолий Павлович Зернов. В своей автобиографии он подробно описал основание для признания членов его семьи кулаками: «Отец имел спирто-порошковый завод и четыре человека наёмной силы, остальные в семье занимались земледелием». В 1931 г. семья была вывезена из Горьковской области на север Кайского района. Сам Анатолий, пройдя жизненный путь от школы в селе Кай до целлюлозного завода, в дальнейшем был призван на фронт.

Ветеран завода Алексей Иванович Симановский вспоминал, что люди в те годы жили с ощущением, что война неизбежна. С середины 1941 года в колонке «Причина увольнения с предыдущего предприятия» появляется слово «эвакуация». Первые эвакуированные прибыли из Киевской области и с сульфитного завода города Энсо 12Ленинградской области. Как правило, эвакуация была внезапной. Например, прямо с работы, в комбинезоне, без вещей и документов, была эвакуирована Любовь Васильевна Нилова, в будущем Симановская. Некоторые, потеряв во время эвакуации своих родных, по счастливой случайности находили их совсем рядом. Так, сын, устроившийся тельферистом в паросиловое хозяйство завода №4, к своему удивлению, нашёл семью — отца, мать и сестрёнок — на лагпункте №5.