Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Войны византийцев с турками ничем не походили на наши современные войны. Мусульманские эскадроны, вторгавшиеся на территорию империи, не искали возможности дать бой греческим силам. Для них главным было избежать всякого правильного сражения и поскорей вернуться, взяв богатую добычу или многочисленных пленных. Чаще всего эти набеги предпринимались одновременно в нескольких направлениях, чтобы византийцы были вынуждены дробить свои силы. Эту тактику надо вспомнить, чтобы понять ход последней кампании Алексея против турок, поскольку вся первая часть операций василевса сводилась к долгой череде переходов туда и обратно в пределах области, заключенной между Никомедией и Лопадием.

Алексей [1238]некоторое время медлил, не начиная поход и оставаясь в Дамалисе, где, по словам дочери, его удерживала болезнь; этим воспользовались турки, чтобы разорить всю местность, в то время как греческие силы сосредотачивались в Лопадии (1116 г.). Промедление императора, на мой взгляд, надо объяснять и другой причиной: Комнин должен был опасаться, как бы в Константинополе в его отсутствие не вспыхнул мятеж, к подготовке которого, как мы увидим далее, была причастна и его жена Ирина. Возможно, этим объясняется и постоянное присутствие императрицы вблизи армии.

Я не хочу входить в детали этой последней кампании, о которой Анна рассказала столь же многословно, сколь и путано. Скажем только, что из ее рассказа, похоже, следует, будто турки с целью расколоть греческие силы пошли в наступление одновременно в районе Никеи ив окрестностях Пиманина; видимо, Алексей занялся организацией обороны против двух этих группировок противника [1239]. Против одной он усилил защиту ущелий Олимпа, чтобы не дать этой банде соединиться с той, которая только что атаковала замок святого Григория [1240]совсем рядом с Никомедией. Планы императора не сводились к чисто защитным мерам: у него был более дерзкий замысел — выйти из состояния обороны и перейти в энергичное наступление, перенеся военные действия в самый центр вражеской державы, в Иконий. Это было целью василевса в течение всего первого периода операций; но летом переход по Малой Азии создавал большие трудности, и Комнин дождался осени, чтобы его предпринять [1241]. Тогда-то со значительными силами он двинулся через Пифик [1242], Дорилей и Сантаварис [1243]на Иконий. На сей раз это был уже не просто переход, а внушительная экспедиция. Турки повсюду отступали перед греками, не принимая боя, и Алексей без труда достиг Поливота и Кедреи [1244], где имелась очень сильная крепость. Там он узнал, что Малик-шах [1245]отдал приказ разорить страну, чтобы остановить его продвижение. Василевс колебался, не осмеливаясь углубляться на вражескую территорию. Тем временем Вурца подчинил район Амория, и Комнин наконец решился продолжить путь до Филомелия; он прошел вдоль озера Сорока мучеников, не встретив сопротивления. К нему стекалось все население, бежавшее от вторжения турок и укрывшееся в крепостях или спрятавшееся в пещерах. Турки ограничивались тем, что тревожили армию [1246]. Удовлетворенный результатами похода, василевс решил вернуться; поэтому он начал отступление, взяв с собой толпу стариков, женщин и мужчин, которых освободил.

В то время как греческие войска отступали, подошел Малик-шах и пожелал, вопреки совету своих эмиров, напасть на византийцев. Согласно Анне, Алексей нанес ему полное поражение при Амбе и вынудил просить о мире. Турки оставили завоеванные территории и признали за империей границы времен Романа Диогена [1247]. Мне кажется, рассказ Анны здесь изобилует преувеличениями. Зонара придает боям, которые случились тогда, куда меньше важности [1248]. При Романе Диогене пределы империи кончались в Армении. Как султан Икония мог вернуть Алексею земли, на которых обосновались потомки Данишменда? С другой стороны, мы видим, что в начале царствования Иоанна Комнина турки напали на Лаодикею в долине Меандра, и Никита Хониат, сообщающий об этом, дает понять, что этот город — пограничная крепость [1249]. Поэтому я думаю, что с территориальной точки зрения успех Алексея не имел той масштабности, какую ему приписывает автор «Алексиады». Василевс, не встретив сильного сопротивления, продвинулся до Филомелия; он освободил многих греков, ставших пленниками на вражеской территории, и увел их с собой (судя по этому, его власть над этой землей не была прочна, даже после его побед); он, конечно, заключил с Малик-шахом договор, но не думаю, что турки отошли за Иконий. Результатом этой кампании василевса, должно быть, стало просто выселение из Никеи мусульман, поселившихся там несколько лет назад, в область Дорилея. Выгоду от этих побед в территориальном аспекте оценить трудно.

К тому моменту владения империи в Малой Азии должны были включать, помимо дуката Трапезунд и части фемы Армениак на черноморском побережье, все земли к западу от линии, проходящей через Синоп, Гангры, Анкиру, Аморий и Филомелий. На юге византийцы владели берегом до самых границ Антиохийского герцогства. Наконец, не исключено, что все населенные пункты, какие греки прежде занимали на побережье Сирии, были у них отняты в результате взятия Лаодикеи Танкредом.

Победе при Филомелии предстояло стать последней победой, какую одержал василевс. В Константинополь Алексей вернулся больным; он устал от тягот лагерной жизни и всевозможных обременявших его забот. Конец его царствования был славным, империя пребывала в мире со всеми соседями, и он с полным правом мог гордиться сделанным. Но императору до смерти придется опасаться за свои достижения, которым угрожали не враги, а расколы и распри в его собственном семействе.

Я говорил о власти, какую Алексей в начале царствования предоставил матери, Анне Далассине. По актам Алексея, принятым в пользу св. Христодула, мы видим, что в 1088 и 1089 г. мать василевса еще сохраняла все свое могущество [1250]. «Алексиада» об Анне Далассине далее не говорит почти ничего. Между делом Анна рассказывает, что ее бабка умерла в тот день, когда, по предсказанию астролога, должен был умереть Алексей [1251], но дату этого события установить невозможно. Последнее упоминание матери василевса, какое мы находим, сделано в связи с мятежом мнимого сына Романа Диогена в 1095 г. [1252]Из типикона, который Ирина написала для монастыря Теотокос Кехаритомени, мы знаем, что Анна Далассина умерла первого ноября [1253]. Но это сообщение нам мало что дает, потому что неизвестен год.

Зонара утверждает [1254], что Анна Далассина правила долго и стала непопулярной. Якобы ее властвованию приписывались все беды, от которых страдала империя. Алексей, зная об этой озлобленности, с трудом выносил опеку со стороны матери. Анна Далассина, заметив чувства сына, не стала дожидаться изгнания и удалилась в Пантепоптский монастырь, где прожила несколько лет, не впав в окончательную немилость. Через год после ее смерти в свою очередь умер севастократор Исаак.