Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Отдав должное его талантам диалектика, она добавляет, что ему было мало привести оппонента в замешательство и заставить его замолчать: он вцеплялся в волосы и бороду тому, кто с ним спорил, осыпая его самыми грубыми оскорблениями, так как этот человек, — говорит она, — не умел сдерживать ни языка, ни рук. Впрочем, когда приступ проходил, Итал, по словам Анны, заливался слезами и горько раскаивался в своем поведении [1436]. Сведения, которые сообщает Никита Акоминат [1437], к данным «Алексиады» добавляют мало: мы узнаем только, что Итал оказывал сильное влияние на современников и что его взгляды разделяли многие особы, занимавшие высокие посты при дворе, и вся молодежь, жаждавшая знаний. Таким был человек, процесс которого живо заинтересует весь Константинополь, заставив на время забыть о несчастьях, терзавших империю.

В начале января 1082 г. [1438]Алексей получил анонимное письмо, автором которого, как стало известно позже, был некий Михаил Каспак. Он обвинял Итала в распространении еретических представлений, противоречащих Священному писанию и традициям церкви [1439]. Еще в 1077 г., при Михаиле VII, Италу пришлось защищаться от подобного обвинения; но поскольку он был в милости, дело продолжения не получило [1440]. Алексей, желая сохранить целостность веры, решил провести расследование. В то же время Итал обратился к патриарху Евстафию Гариде с просьбой разобраться в его деле, дав ему возможность опровергнуть выдвигаемые против него обвинения [1441]. Итал выступил перед церковным собором и изложил исповедание своей веры. Но толпа подняла такой крик, что патриарх был вынужден закрыть заседание. Чтобы избежать новых беспорядков, дело передали на рассмотрение императора. Алексей собрал смешанную комиссию, состоявшую из представителей патриарха и сената, перед которой и предстал Итал. Философ зачитал длинную записку, в которой излагались его взгляды. Выслушав его, комиссия не приняла никакого решения, но составила доклад, который представила императору и в котором сделала вывод о виновности Итала [1442]. Следует отметить, что комиссия не затронула вопроса об учениках Итала, весьма важного, поскольку большинство из них занимало высокое положение. Алексей в результате этого расследования вновь велел Италу предстать перед патриархом и собором [1443]и, не дожидаясь их решения, запретил Иоанну и тем, кто будет признан его учениками, заниматься преподавательской деятельностью [1444]. Этот указ следовало передать в канцелярию Святой Софии, где все смогли бы сделать с него списки [1445].

Из рассмотрения дела следует, что духовенство враждебно отнеслось к этим гонениям, затронувшим многих его представителей [1446]. В самом деле, патриарх как будто хотел остаться непричастным к этому делу. Поначалу он говорил об Итале благосклонно [1447], и Алексей ему написал: «Твое Святейшество более имеет склонности к умственным занятиям и предпочитает спокойствие и тишину шумным тревогам» [1448]. Патриарх появился только на последнем заседании собора, где оправдали учеников Итала. Поэтому мне кажется вероятным, что духовенство сочувствовало обвиняемым, и аргументом в поддержку такого мнения я считаю тот факт, что дело учеников отделили от дела Итала. События, о которых я рассказал, произошли ранее 13 марта [1449]. В этот день Итал был отлучен, а 20 [1450]и 21 марта [1451]разбирали дело его учеников. Собор прежде всего отлучил тех представителей клира и, в частности, клира святой Софии, которые тайно обсуждали дело Итала и порицали указ Алексея или анафему, объявленную Италу [1452]. Наконец, 11 апреля состоялось последнее заседание собора, куда явились ученики философа, все принадлежащие к клиру [1453]. Синод объявил им полное оправдание и в постановлении оговорил, что меры, принятые императором, неприменимы к ученикам [1454].

Такими были дебаты на процессе Итала; мы видим, что Алексей сыграл на нем роль защитника православия и что он проявил больше рвения в защите веры, чем духовенство.

В дебатах на процессе, какими они представлены нам, Итал выглядит совсем другим человеком, чем его изображает «Алексиада». Он признает свои ошибки в некоторых пунктах обвинения, оспаривает другие и утверждает с достоинством, что не может отречься от того, что считает здравым и истинным [1455]. Так что же представляло собой учение Итала? Изложение идей этого философа очень важно, потому что все ереси, которые мы рассмотрим, более или менее связаны с ним. Г-н Успенский долго разбирал этот вопрос в статье, которую посвятил богословскому и философскому движению в Византии XI и XII веков. Он встал на довольно специфическую точку зрения, изо всех сил стараясь показать, что истоки философского движения на Западе в XII в. надо связывать с Византией [1456].

Вот статьи «Синодика», посвященные Италу [1457].

Первая статья провозглашает анафему тем, кто пытается проникнуть в «неизреченную тайну» Воплощения и в способы, какими само Слово обрело человеческий облик и обожествило плоть, и тем, кто оспаривает единство обоих начал в Христе.

Вторая статья направлена против тех, кто вводит в православную и католическую церковь нечестивые учения греков о душах людей, о небе, земле и других творениях.

Третья статья осуждает тех, кто верит в метемпсихоз человеческих душ или их полное уничтожение, как у животных.

В четвертой статье анафемствуются те, кто учит, что материя вечна, что идеи совечны Богу и что небо, земля и сотворенный мир вечны и неизменны.

Пятая статья осуждает тех, кто утверждает, что греческие философы и первые ересиархи, осужденные семью вселенскими соборами, лучше многих ортодоксов, грешивших невежеством и уступками человеческим страстям.

Шестая статья обрушивается на тех, кто отрицает чудеса Христа, Богоматери и святых или пытается найти им естественное объяснение.

Седьмая глава направлена против тех, кто принимает эллинские учения и учит им как истинным.

Восьмая глава осуждает тех, кто признает платонические идеи и говорит, что материя существует сама по себе и облекается в формы сообразно идеям, отрицая тем самым верховенство Творца, создавшего все из ничего.

Девятая статья анафемствует тех, кто учит, что люди воскресают в ином теле, чем то, какое они имели при жизни.

Наконец, десятая и последняя статья осуждает теории о предсуществовании душ, невечности кары и новом сотворении мира.

Видно, что философская система Итала имеет отчетливо антицерковный характер и что источник, из которого она почерпнула все представления, — эллинская Античность. Три главных пункта, которые признает Итал, — это метемпсихоз, учение Платона об идеях, рассматриваемых как реальные сущности, предсуществование душ и сотворение мира при помощи вечной материи. Эти данные из «Синодика» подтверждают сведения, которые дала Анна Комнина, указав на Аристотеля, Платона, Прокла и Ямвлиха как на учителей, доктрину которых усвоил Итал. Тем самым видно, что у Итала были те же философские предпочтения, что и у его учителя Пселла, для которого Платон был величайшим из философов, предтечей христианства [1458]. Изучение работ Пселла не оставляет сомнений в наличии платонических тенденций в философской школе Византии XI в. Правда, ни Пселлу, ни Италу нельзя приписывать честь этого философского возрождения. Ведь из работ г-на Безобразова [1459]следует, что изучение трудов Платона в Византии никогда не прерывалось и что уже Иоанн Мавропод, учитель Пселла, был ревностным почитателем Платона, считая его по учениям и делам близким к Христу. Таким образом, воспринимать Итала исключительно как богослова ошибочно. «Он был мыслитель и подвергся церковному отлучению за то, что не согласовал свою философскую систему с церковным учением» [1460]. Кратко охарактеризовать его дело можно, сказав вместе с г-ном Успенским, «что на Итала нужно смотреть как на выразителя философской мысли в конце XI века».