Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Внутри страны Алексей пытался вернуть себе абсолютную власть. Он хотел основать династию, и поэтому ему пришлось бороться с могуществом партий, с которым он был достаточно знаком, чтобы суметь использовать его себе на пользу. Он попытался уменьшить влияние сената и военной партии. Всегда, когда мог, он возглавлял войска сам, чтобы какой-нибудь полководец не приобрел популярность своими успехами. Он хотел добиться единства в империи; ради этого он старался сохранить цельность религиозной веры, служившей сильным средством для распространения греческого влияния; стой же целью религиозной пропаганды он стремился повысить нравственный уровень белого и черного духовенства.

С материальной точки зрения его царствование обошлось всем тяжело. Это стало неизбежным следствием постоянных военных походов, которые ему приходилось предпринимать. По его указам ясно видно: он делал все, что мог, чтобы распределить это бремя на всех поровну.

Впрочем, современники оценивали сделанное им по справедливости, и едва Зонара заявляет, что должен несколько сдержать похвалы ему, как тут же их приводит. Насколько Алексей сумел внушить византийцам уважение, видно также из того простого факта, что, несмотря на интриги придворной партии, его сын Иоанн смог ему наследовать, не устраивая переворота. За много лет подобное произошло в Византии в первый раз.

Итак, можно сказать, что Алексей был одним из тех талантливых людей, которых Византийской империи не раз удавалось находить как раз в моменты, когда она в них нуждалась. Он сумел на время остановить «медленное разъединение столь различных элементов, из которых состояла империя». Успешные итоги его царствования сохранятся при его сыне Иоанне, а его дело подхватит и продолжит Мануил Комнин.

Долгое время на письмо Алексея графу Роберту Фландрскому ссылались, чтобы утверждать, что причиной первого крестового похода был призыв Востока к Западу. Это письмо распространилось широко и быстро, коль скоро через недолгое время после похода его уже знали Гвиберт Ножанский и Гуго Флерийский [1478], и оно есть в большинстве рукописей Роберта Монаха.

Вопрос подлинности «Эпистолы» стал очень спорным. Ссылки на авторов, рассматривавших этот сюжет раньше, можно найти в недавней статье г-на Хагенмейера [1479]. Мы займемся здесь лишь теориями авторов, писавших об этом в последнее время. Г-н Васильевский в статье «Византия и печенеги» посвятил изучению «Эпистолы» целое приложение. В 1880 г. он вернулся к этому вопросу, чтобы опровергнуть утверждения г-на Риана [1480]. Он сделал вывод, что письмо было подлинным, отправленным, по его мнению, в то время, когда на Алексея напали печенеги, — в 1091 г. Он полагает, что оригинал был написан на греческом языке.

Г-н Риан рассмотрел этот вопрос дважды: сначала — в издании «Подложного письма» [1481], а потом — в «Критическом перечне исторических писем крестоносцев» [1482]. Он считает, что: «1) " Epistola Alexii " — документ, который не был ни написан по-гречески, ни переведен с греческого, ни составлен на греческой земле; 2) что он состоит из нескольких частей, написанных на латыни, при помощи: а) фламандских данных; б) латинского каталога константинопольских реликвий, составленного на Западе, и в) проповедей Урбана II; 3) что он был сфабрикован либо в Северной Франции, в окрестностях Реймса, либо в Сирии, в лагере крестоносцев, и не Гвибертом Ножанским, а, возможно, Робертом Монахом; 4) что его распространяли в качестве excitatorium [ободрительного послания ( лат .)], чтобы ускорить отъезд подкреплений, которых крестоносцы ждали в 1098–1099 гг.; 5) что фальсификатор, составивший его, хотел создать впечатление, что письмо датируется 1093 г.».

Г-н Г. Парис в «Ревю критик» [1483]допустил, что письмо было подложным. Он представил его творением монаха, но отверг авторство Роберта из Сен-Реми и отнес его написание к 1090 г. Г-н Папарригопулос тоже рассматривает это письмо как фальшивку [1484].

Наконец, г-н Хагенмейер недавно опубликовал превосходную работу, где постарался доказать, что письмо было сфабриковано по инициативе графа Фландрского, когда к этому князю прибыло посольство от Алексея, в 1088 г., в качестве excitatorium — чтобы упростить набор пятисот всадников, которых он должен был послать василевсу [1485].

Таково сегодня состояние вопроса, который мы намерены рассмотреть.

Мог ли Алексей просить помощи на Западе и, в частности, у графа Фландрского?

Г-н Риан [1486]на этот вопрос отвечает отрицательно. В этом мы не разделяем его точку зрения. Гвиберт Ножанский, который был связан с фландрским двором и получал сведения от приближенных графа [1487], сообщает, что к графу Роберту прибыло посольство от Алексея и что это посольство привезло письмо от василевса [1488]. Вместе с гг. Зибелем [1489]и Хагенмейером [1490]мы рассматриваем свидетельство Гвиберта как абсолютно достоверное. Он указывает свои источники, давая понять, что имеет отношение к делам Фландрии и ничуть не заинтересован придумывать факт, о котором говорит. Наконец, как отметил г-н Риан [1491], он находился в великолепном положении, дававшем возможность быть хорошо осведомленным, ведь Реймс в те времена был центром, куда стекались все сведения, поступавшие с Востока, прежде чем распространиться по Бельгии и по всей Германии.

Позволяют ли известные нам факты назвать тему этого письма и датировать его?

Похоже, это посольство от василевса стало следствием поездки графа Фландрского в Святую землю и его проезда через Греческую империю. Дата встречи Роберта и Алексея очень спорна. Г-н Васильевский предложил в качестве ее даты выбрать зиму 1088–1089 г. [1492]и предположил, что посольство приехало в 1091 г. [1493]Граф Риан счел, что посольства не было, а свидание обоих государей отнес к 1084 г. [1494]Коль скоро встреча Алексея и графа Фландрского состоялась в Эски-Загра после поражения при Дристре, если верить рассказу «Алексиады», то надо полагать, что свидание произошло в 1087 г. Эту дату принимает и г-н Хагенмейер [1495]. Иоанн Ипрский относит эту поездку к 1085 г. [1496]А ведь, с другой стороны, мы знаем, что эта поездка продолжалась два года [1497]. Эти сведения и данные из «Алексиады» [1498]достаточно согласуются, чтобы я без колебаний в качестве даты встречи принял последние месяцы 1087 г. Г-н Дитер, который перенял хронологию, предложенную г-ном Рианом, полагает, что свидетельство Анны принимать в расчет не надо. Это заблуждение, поскольку во всей этой части Анна следовала хронологическому порядку и очень хорошо осведомлена. Свои сведения она должна была получить от очевидца, несомненно, от Георгия Палеолога, судя по многочисленным и особым подробностям, какие она приводит о действиях этого полководца [1499].