Гай Аноним - После Рима. Книга первая. Anno Domini 192-430

Говоря откровенно, наделение провинциалов гражданством было фикцией, ловким трюком для повышения доходов казны: провинции по-прежнему жили не по римскому праву, а по латинскому, италийскому или провинциальному. Зато пятипроцентный налог на наследство теперь были обязаны платить все, а не только римские граждане, свободные от иных податей. Право гражданства еще и потому стало пустым звуком, что фактически провинциалы уже давно преобладали во всех основных государственных органах Римской империи: в войске, в бюрократическом аппарате, в сенате и на самом императорском престоле.

Вдобавок общество империи больше не делилось на римлян и не-римлян. Оно распалось на элиту из сенаторских родов, всадников и провинциалов-декурионов, — и всех остальных. Главным и богатейшим сословием империи были сенаторы и крупнейшие землевладельцы, влиявшие на политику в своих интересах. Сенатор должен был владеть землями в Италии, стоящими не менее миллиона сестерциев [5] Четыре сестерция составляли один денарий, сто сестерциев составляли один аурей. , и ему позволялось получать доход исключительно от землевладения. Поэтому многим столпам римского общества приходилось скрывать свои торговые и финансовые предприятия при помощи подставных лиц. Политическое влияние сенаторов постепенно снижалось, а влияние военных росло.

Ниже сенаторов стояло такое же древнее сословие — всадники, менее богатые и менее родовитые. В знак принадлежности к сословию они носили особое золотое кольцо и пурпурную полосу на практически вышедшей из обихода тоге. Всадником можно было стать, владея землей стоимостью не ниже 400 тыс. сестерциев, плюс два поколения предков, рожденных свободными. Основные доходы это сословие извлекало из предпринимательства — ростовщичества, торговли и производства. К описываемому времени всадничество шло на службу государству и составляло существенную часть армейского офицерства и имперской бюрократии.

Еще одно сословие — куриалы, или декурионы — состояло из провинциальных землевладельцев. Из куриалов формировалось местное самоуправление, курии, муниципалитеты. Платы за службу куриалы не получали, напротив, от них требовались пожертвования в общественную казну и проведение за свой счет работ по благоустройству. К тому же богатство куриалов обеспечивало уплату имперских налогов.

Для куриалов тоже предусматривался имущественно-денежный ценз. Сын раба не мог стать декурионом, но нет сомнений, что допускались исключения из этого правила, — разве можно не сделать поблажку для богатого и уважаемого человека, который, несомненно, отплатит добром за столь ничтожную услугу?

Низшие, неродовитые классы делили на почтенных (honestiores), чье имущество оценивалось в 5 тыс. сестерциев и выше, и простолюдинов (humiliores). Граждане больше не были равны перед законом даже теоретически. За одно и то же преступление простолюдина могли отправить ad bestias — на арену, на съедение диким зверям, «почтенного» изгнать, а всаднику или сенатору назначить небольшой штраф. Различие между категориями граждан было очень резким, а в III веке его зафиксировали законодательно.

Мелкие свободные производители, крестьяне, ремесленники и торговцы, принадлежали к humiliores. Крестьянство, самый многочисленный класс империи (составлявший 85-90 процентов населения), было слабо связано с рынком и вело в основном натуральное хозяйство. Крестьяне редко знали о политических кризисах, потрясавших государство. Лишь немногим из них удавалось вырваться в большой мир из крестьянского быта с его циклическим временем, которое считали по урожаям.

Это был самый консервативный слой римского населения, и он сильнее всех пострадал от десятилетий политической анархии III века, когда воцарились произвол и бандитизм. Целые селения были вынуждены пойти под покровительство крупных землевладельцев, содержавших собственные вооруженные отряды, частные армии. У нас еще будет время поговорить об этом примечательном явлении.

Рабы не считались частью римского общества, хотя они к описываемому времени составляли 20 процентов, а местами и до 30 процентов населения (На Востоке доля рабов была меньше, до 10-15 процентов.) Отношение к рабам несколько изменилось к лучшему в II-III веках: убийство раба теперь считалось уголовным преступлением, а не порчей имущества, возмещаемой в порядке гражданского процесса. Рабы теперь могли жениться, могли владеть имуществом, в том числе собственными рабами. Раб раба? Почему бы и нет, закон это допускал.

Немалую часть населения империи составляли вольноотпущенники, нашедшие себе место во всех порах общества, от императорского чиновничества до торговли, ремесел и образования. Вольноотпущенники обеспеченных фамилий, как правило, старались остаться на службе своих бывших хозяев или войти в деловое партнерство с ними. Этот слой не был однородным: например, карьера бывшего раба императорской семьи была практически обеспечена его принадлежностью к той или иной дворцовой службе, а вот отпущеннику крестьянина или мелкого торговца приходилось покрутиться, чтобы заработать и завести семью.

Наконец, армия. Особая каста людей, объединенных не только формально, но и корпоративным интересом. На обороте письма легионера Полиона значился адрес проживавшего в Тебтунисе ветерана из II Вспомогательного легиона, который и должен был передать послание адресатам. Это неслучайно: армейский отставник часто на всю жизнь сохранял связь с легионом.

Скорее всего, неприметный легионер Полион не метил высоко, но его карьерные возможности в армии были неизмеримо выше, чем на гражданской службе, для которой он не годился за малограмотностью. Отставные центурионы даже самых низших рангов могли продолжить карьеру «на гражданке» — например, в качестве префекта или начальника стражи небольшого городка.

В III веке были уничтожены ограничения, не позволявшие солдату из «неблагородного» сословия продвинуться выше центуриона. Высшие командные должности стали доступны всем, не исключая варваров и вольноотпущенников. Армия всегда была слоем монолитным и крайне опасным для власти: император, не устраивающий армию, правил недолго и обычно умирал не своей смертью.

Постулат третий: общество позднего Рима было строго сословным и кастовым. Ни о каком равноправии граждан и речи не шло. При этом общественный статус не был пожизненным приговором: заслуги и богатство позволяли многим подняться по социальной лестнице.

Политическая доктрина римского мира (pax Romana) предполагала не столько территориальные завоевания, сколько цивилизаторское освоение и романизацию уже занятых земель, а также установление на них прочного мира.