Валерий Степаненко - Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071-1176)

К труду Рауля примыкает небольшая хроника Готье Канцлера «Антиохийские войны», посвященная борьбе преемника Танкреда князя Антиохии Рожера (1112–1119) с владетелем Мардина, а затем Алеппо Иль Гази Артукидом [24]. Будучи Канцлером княжества, автор непосредственно участвовал в походах Рожера, в 1119 г., попав в плен к Артукиду. Наряду с фактами внешнеполитического плана хроника сообщает ряд сведений о структуре Антиохийского княжества, о феодах и вассалах князя.

Наконец, лишь в одном из позднейших источников, во многом вторичном с точки зрения используемого материала, сохранился рассказ о византийском посольстве к Рожеру в 1118–1119 гг., несомненно, восходящий к свидетельствам современников, хотя и несколько стилизованный Ордериком Виталисом, мало знакомым с византийскими реалиями [27, 262].

Единственным сочинением, претендовавшим на полное описание как первого и второго крестовых походов, так и истории всех государств крестоносцев на Ближнем Востоке, является «История деяний в заморских землях» Гийома Тирского, охватившая почти столетний период с 1095 по 1184 г. [31]. Автор, по-видимому, уроженец Иерусалимского королевства, принадлежавший к его верхушке, получил образование в Европе, возвратившись на восток в 1162 г. Период 1095–1144 гг. описан им на основании трудов лотарингского анонима, известного и Альберту Ахенскому (но не труда Альберта, как считали ранее), отчасти — Раймунда Ажильского, фульхерия Шартрского, Бодри Дольского; период 1144–1163 гг. — на основе анонимных «Деяний Бодуэна III». Часть информации почерпнута у старших современников— участников событий 1127–1144 гг., архивных данных. Так, рассказывая о разводе Амори I с Агнессой де Куртенэ, официальной причиной которого явилось их родство в четвертом колене, хронист обращается за справкой к аббатисе монастыря св. Марии Старшей в Иерусалиме, дочери графа Эдессы Жослена I и Марии Антиохийской (сестры Рожера), которая была теткой Агнессы [31, 889]. Лишь с событий 1144 г. начинается самостоятельно написанная Гийомом часть хроники. Источниками ее послужили как собственные записи автора, так и официальные документы королевского и патриаршего архивов Иерусалима. При Амори I Гийом становится дипломатом, выполняя поручения короля. В 1168 г. он едет с миссией в Византию для ведения переговоров о походе на Египет, в 1174 г. становится канцлером королевства и воспитателем юного Бодуэна IV, в 1175 г. — архиепископом Тира. В 1175 г. он едет в Рим на Латеранский собор, по возвращении с которого останавливается в Константинополе, по-видимому, выполняя дипломатическое поручение, связанное с предполагавшимся браком Алексея II Комнина и Агнессы Французской. К концу 70-х годов Гийом полностью отходит от политической деятельности, всецело посвятив себя завершению своего труда. Была тому и внешняя причина — ожесточенная внутриполитическая борьба за власть в королевстве, которую вели группировки королевы — матери Агнессы и коннетабля, графа Триполи Раймунда III. В этих условиях Гийом предпочел устраниться от борьбы [см. 213, 149–166; 236, 182–201].

Труд Гийома был задуман как «Деяния Амори I», лишь в ходе работы переросшие в историю Иерусалимского королевства. При описании второго крестового похода им был использован источник, легший в основу и «Деяний Людовика VII», короля Франции. Гийом тенденциозен, как тенденциозны все средневековые хронисты. Дискуссия по данному вопросу между М. А. Заборовым и Г. Дмитриевым не выявила «нейтральных» источников по истории крестовых походов, ибо все авторы, будь то византийцы, сирийцы, армяне, арабы, франки, рассматривали походы субъективно, с точки зрения той этнической общности и социальной группы, к которой они принадлежали. А так как в средневековье в условиях нестабильности народностей этническое самосознание, особенно на Ближнем Востоке, частично совпадало с религиозным и этническая принадлежность отождествлялась с принадлежностью к «национальной» церкви, то конфессиональный аспект наложил яркий отпечаток на описания средневековых хронистов, зачастую и принадлежавших к числу клириков [78, 153–160; 72, 138–148].

Тенденциозность Гийома наиболее ярко проявилась в том, что при описании византийско-иерусалимских отношений, творцом которых как канцлер королевства он отчасти и был, хронист старательно избегает щекотливых вопросов: считались ли короли Иерусалима вассалами императоров Византии в Константинополе и признавались ли имперские претензии на сюзеренитет в Иерусалиме? Тенденциозность проявляется автором и при описании борьбы внутри и между государствами крестоносцев. Это по возможности замалчивается, что характерно для всех латиноязычных источников данного периода.

В начале XIII в. во Франции был сделан перевод «Деяний» Гийома Тирского, получивший название «История императора Иракла» — по первой фразе его. В дальнейшем текст «Истории» неоднократно дополнялся описанием событий до 1234, 1261 гг. и далее. Одной из версий продолжения является сочинение Эрнуля, вассала Бальяна де Ибелина, участника событий 1187 г., в частности, битвы при Хаттине и сдачи Иерусалима, описавшего второй и третий крестовые походы. Хроника Эрнуля была написана после 1187 г. в замке его сюзерена Лакемон около Акры, полученном Балианом от Салах ад-Дина Труд Эрнуля содержит уникальные сведения об отношениях государств крестоносцев с княжеством Рубенидов Киликии в 50–60-е годы XII в., в частности, о переговорах князя Тороса II с Амори I. Хроника в дальнейшем была дополнена казначеем монастыря Корби Бернаром, доведшим изложение событий до 1228–1229 гг. [21; см. также: 20].

Из источников по истории второго крестового похода отношения Византии с участниками его — императором «Священной Римской империи» Конрадом III и королем Франции Людовиком VII — освещают, хотя и достаточно кратко, хроники Оттона Фрейзингенского и Одо Дейльского [22, 28].

Кроме нарративных источников существенное значение для истории ближневосточной политики Византии имеют документальные, сфрагистические и эпиграфические. Еще в XIX в. были опубликованы хартии князей Антиохии, графов Эдессы и Триполи, королей Иерусалима монастырям и церквам «святого града», орденам тамплиеров, госпитальеров, дающие возможность осветить судьбы бывшей объектом борьбы между Византией и Антиохийским княжеством Равнинной Киликии, роль орденов в организации защиты границы Антиохийского княжества и в его отношениях с княжеством Рубенидов [32; 33, 109–222; 34; 35].

Г. Шлюмбержйе опубликовал сфрагистические материалы по истории Византии и государств крестоносце [16]. Ряд уникальных моливдовулов был опубликован в последнее время Г. Закосом, В. С. Шандровской [15, № 368 а, б; 122, 173–182; 123, 36–42].

Наконец, неоднократно публиковалась имеющая значение для оценки характера византийско-иерусалимских отношений надпись Мануила Комнина в храме Рождества в Вифлееме [37, 99–103; 36].