Николой Крадин - Империя Хунну

Хунну смогли выработать удачную «пограничную» стратегию в отношении южного соседа — Ханьского Китая. Можно выделить четыре этапа хунно-ханьских отношений, которые в целом соответствуют основным периодам истории Хуннской державы. На первом этапе (200–133 гг. до н. э.) хунну практиковали дистанционные методы эксплуатации (попеременно набеги на Китай, а затем вымогание «подарков» и мирную торговлю). Второй этап (129– 58 гг. до н. э.) — период активной экспансии Хань. Длительная хунно-ханьская война обескровила обе стороны, однако в ней не было победителей. Третий этап (56 г. до н. э. — 9 г. н. э.) — период гражданской войны в степи, в ходе которой часть хунну приняла официальный вассалитет от Китая. Это дало кочевникам мир с Ханьской империей; в то же время они продолжали вымогать еще более богатые «подарки». Четвертый этап (9–48 гг. н. э.) — возобновление активной дистанционной пограничной политики по отношению к Китаю. В целом за 250 лет хунно-ханьских отношений Китай так и не смог решить «северную проблему».

Социальная структура хунну имела сложный, многоярусный характер. Высший уровень общественной пирамиды занимал шаньюй и его родственники (клан Люаньди). Следующую ступень занимали представители других знатных кланов, племенные вожди, служилая знать. Далее располагалась самая массовая социальная группа общества — простые экономически независимые кочевники-скотоводы. Внизу социальной лестницы находились различные неполноправные категории: обедневшие номады, полувассальное оседлое население, военнопленные данники, занимавшиеся земледелием и ремеслом, а также, возможно, рабы.

Баланс власти шаньюя держался на его умении организовывать военные походы и перераспределять «подарки», доходы от торговли и набегов на соседние страны. Давая подданным возможность обогатиться за счет военной добычи и распределяя между ними дары китайского двора, шаньюй получал от них право на монопольное осуществление внешнеполитической деятельности и международных контактов. Важное место в структуре власти играла индивидуальная харизма правителя, которая во многом зависела от его удачи как военного предводителя, от его щедрости, умения наладить контакт с силами природы и, наконец, от его внешнеполитического статуса.

Кочевая империя Хунну была имперской конфедерацией племен . Она была основана на консенсуальных связях во внутренней политике, но выступала как специфическая завоевательная ксенократическая государственноподобная мультиполития по отношению к соседним народам. Данную двойственность отражает «статусный дуализм» любого свободного хунна. Каждый номад (вождь, дружинник, простой скотовод) одновременно входил в две иерархии: в генеалогическую иерархию родов, племен и племенных объединений. Одновременно он являлся воином и занимал свое место в «десятичной» классификации (рядовой, десятник, сотник и т. д.).

Политическая организация хуннского общества претерпела в течение времени значительную трансформацию. Первоначально империя представляла собой мощную державу, основанную на военной иерархии, в известной степени автократической власти шаньюя, личных связях шаньюя с региональными наместниками из близких родственников и соратников («имперская конфедерация»). Постепенно автократические связи в хуннском обществе ослабевали и заменялись федеративными, на задний план оттеснялись военно-иерархические отношения, вперед выдвигалась генеалогическая иерархия между «старшими» и «младшими» по рангу племенами. Хуннская империя превратилась в «племенную конфедерацию».

Распад Хуннской державы был обусловлен: а) внешними источниками поступления прибавочного продукта, которые объединяли экономически независимые племена в единую имперскую конфедерацию; б) мобильностью и вооруженностью кочевников, что вынуждало верховную власть империй балансировать в поисках консенсуса между различными политическими группами; в) специфической «удельно-лествичной» системой наследования власти и полигамией. Последнее обстоятельство привело к переизбытку представителей хуннской элиты, усилению внутренней конкуренции между ними за наследство и ресурсы, к двум гражданским войнам, вторая из которых в совокупности с климатическими стрессами 44–46 гг. привела империю Хунну к гибели.

Было ли данное общество государством или же Хуннская имперская конфедерация представляла собой догосударственное потестарно-политическое объединение?

Ответ на этот вопрос в известной степени зависит от избранной методологии исследования. В современной политической антропологии существуют две наиболее популярные группы теорий политогенеза. Конфликтные , или контрольные теории обосновывают происхождение государственности и ее внутреннюю природу с позиции отношений эксплуатации, классовой борьбы, ограничения доступа к ресурсам, войны и межэтнического доминирования. Интегративные , или управленческие теории главным образом ориентированы на то, чтобы объяснить феномен государства как более высокую стадию экономической и общественной интеграции [945] Подробнее см.: Fried 1967; Service 1975; Claessen, Skalnik 1978; 1981; Cohen, Service 1978; Haas 1982; Gailey, Patterson 1988; Павленко 1989; Годинер 1991; Якобсон 1997; и др. .

Однако ни с точки зрения конфликтного , ни с точки зрения интегративного подходов Хуннская держава (как и многие другие кочевые империи) не может быть однозначно интерпретирована ни как вождество, ни как государство. Ее государственноподобный характер («узаконенное насилие») ярко проявляется только в отношениях с внешним миром (военно-иерархическая организация для изъятия прибавочного продукта у соседей и для сдерживания давления извне; признание со стороны Китая в качестве самостоятельного «владения» и специфический церемониал во внешнеполитических отношениях). С этой точки зрения создание «кочевых империй» — частный случай популярной в свое время «завоевательной» теории политогенеза Л. Гумпловича, согласно которой война и завоевание являются предпосылками для последующего закрепления неравенства и стратификации.

В то же самое время во внутренних отношениях «государственноподобные» империи номадов (за исключением некоторых вполне объяснимых случаев) основаны на ненасильственных (консенсуальных и дарообменных) связях, они существовали за счет внешних источников, без установления налогообложения и эксплуатации скотоводов. Наконец, в хуннском обществе отсутствовал главный признак государственности. Согласно многим современным теориям политогенеза главным отличием государственных форм от догосударственных является то, что правитель вождества обладает лишь консенсуальной властью, т. е., по сути, авторитетом, тогда как в государстве правительство может осуществлять санкции с помощью легитимизированного насилия [946] Service 1975: 16, 296–307; Claessen, Skalnik 1978: 21–22, 630, 639–640; 1981: 490–492; Carneiro 1981: 69–71; и др. . Характер власти хуннского шаньюя в принципе позволяет интерпретировать объем его могущества как более консенсуальный, лишенный монополии на законную силу. Шаньюй выступает главным образом в качестве редистрибутора, вся сила которого держится на личных способностях и умении получать извне общества престижные товары и перераспределять их между подданными. Хуннская держава была основана на недостаточно стабильных дарообменных связях между шаньюем и вождями племен, в их обществе неизвестны массовый аппарат принуждения и писаное право. К тому же вооруженный номад не очень удачный объект для принуждения. Сами хуннские вожди подчеркивали отличие своих соплеменников от китайцев: «По своим обычаям сюнну выше всего ставят гордость и силу, а ниже всего исполнение повинностей» [947] Лидай 1958: 218; Материалы 1973: 34. .