Николой Крадин - Империя Хунну

Проблемы социального строя хунну затрагивались также в ряде работ, посвященных более общим проблемам истории номадизма. Некоторое внимание хунну уделил автор концепции дофеодального ( предклассового ) состояния кочевников Г.Е. Марков [83] 1976: 45–47. . Он подчеркнул схожесть общественной организации хунну и более поздних номадов, наличие во всех кочевых обществах многоукладной социально-экономической структуры, дифференциации. Однако в силу того, что основу любого номадного общества составляли простые номады, там отсутствовала развитая внутренняя эксплуатация, их следует считать предклассовыми. Предклассовое общество у кочевников сосуществовало в двух формах: общинно-кочевой и военно-кочевой. Последняя, очевидно, была характерна для хунну [84] Он же 1989: 66–70. .

Придерживаясь в целом мнения о раннегосударственном характере хуннского и других крупных кочевых обществ, В.В. Трепавлов, напротив, полемизирует с мнением исследователей, которые отрицают наличие преемственности в истории скотоводов Центральной Азии. Он попытался проследить идею преемственности « государственной традиции », которая передавалась от хунну к более поздним кочевым империям. К числу главных черт номадной государственности он отнес: (1) сакральную легитимизацию верховной власти, (2) систему распределения и делегирования власти (крылья, соправительство, порядок наследования); (3) наличие специфических органов управления ставками и кочевьями (так называемые «магистраты») (1989; 1993).

Специфическое мнение о ранней государственности у хунну было высказано А.И. Мартыновым. Он считает, что номады Южной Сибири и Центральной Азии (динлины, юэчжи, хунну) в своем развитии преодолевали барьер «варварства» и создавали оригинальную « степную цивилизацию ». Понятие «цивилизация» используется автором для обозначения стадии определенного уровня развития. Ее археологическими критериями являются «пышные» монументальные погребения кочевой элиты с «колоссальными» затратами, что свидетельствует о значительной социальной стратификации в обществе, концентрации единоличной власти, высокой культуре данных народов [85] Мартынов, Алексеев 1986; Мартынов 1986; 1988; 1989; 1989а; 1996; 2000; и др. .

Совершенно иной предстает Хуннская держава в интерпретации С.А. Плетневой. По ее мнению, хунну классически укладываются в степной путь становления феодализма «от кочевий к городам». Это было сложившееся государство с развитой полуземледельческой экономикой, регулярной армией, жесткими законами, тюрьмами, иерархической системой государственных наследственных чиновников, письменностью и единой религиозной системой [86] 1982: 85–87. .

В последующие годы к проблеме социального строя хунну обращался еще ряд авторов. Вывод о догосударственной природе хуннского общества был поддержан С.С. Миняевым. В своих работах, посвященных хуннскому ремеслу, он показал высокий уровень цветной металлургии у хунну (1982). В ряде иных работ о ранних этапах этногенеза хуннского общества он определил уровень его развития как «племенной союз» [87] Миняев 1985; 1986; 1990; Miniaev 1989. . С.Г. Кляшторный рассматривал данный вопрос на фоне сопоставления хуннского общества с другими древними и раннесредневековыми политическими объединениями Центральной Азии. Придя в конечном счете к выводам, схожим с точками зрения B.C. Таскина, А.В. Давыдовой и А.М. Хазанова, автор признал правомерность определения Хуннской державы как архаического государства и высказал мнение, что в ближайшем будущем едва ли возможны значительные уточнения в характеристике общественного строя хунну [88] 1986; Кляшторный, Султанов 1992:60–64. . Как бы подтверждением последней мысли явилось то, что, по существу, эти же заключения были повторены в нескольких небольших сжатых очерках хуннской истории, написанных отечественными исследователями для ряда обобщающих коллективных изданий [89] Кляшторный 1983; Зотов 1986; Краснов 1987; Могильников 1992. .

Последней работой, посвященной данной теме, стала монография Е.И. Кычанова (1997), в которой рассматриваются процессы становления и эволюции форм «кочевой государственности» у номадов Евразии, начиная от скифов и хунну до маньчжуров. Данная работа обобщает более ранние идеи автора о «ранней государственности» у народов Центральной Азии [90] 1968; 1973/1995; 1986; 1990; 1992; и др. . Большое внимание в книге уделено описанию хуннского общества [91] Кычанов 1997: 6–38, 248 ел. . В целом, автор приходит к выводу, что становление государства у хунну (как и у других номадов) было результатом внутреннего развития. Предпосылкой политогенеза у номадов стала имущественная дифференциация и формирование в обществе скотоводов классового неравенства и эксплуатации.

В современной зарубежной науке продолжается активная традиция изучения политической истории хунну, их отношений с земледельческим миром, место хунну в этнической истории номадов Внутренней Азии, их соотношение с европейскими гуннами. Из множества работ заслуживает упоминания обобщающая монография О. Мэнчен-Хэлфена, посвященная европейским гуннам. Автор отмечает государственноподобный характер политической системы державы Аттилы (видя в ней известное подобие политии азиатских хунну), которая существовала только для набегов и вымогания дани и субсидий от Римской империи [92] Maenchen-Helfen 1973: 190–199, 270–274. . Поскольку объединение гуннов держалось главным образом благодаря личным способностям ее основателя, то после его смерти оно распалось.

В некоторой степени история хунну была затронута в работах О. Латтимора. В своей главной монографии, посвященной культурной экологии и адаптации кочевников около китайской границы, которая не потеряла актуальности до сих пор, О. Латтимор затронул проблемы эволюции номадизма в более ранние периоды. На примере хунну он описал цикл истории пасторального государства. На первом этапе держава состоит только из кочевников. Затем она расширяется до смешанного скотоводческо-земледельческого общества с разными функциями и возможностями данных групп. На третьей стадии осевшие на юге гарнизоны номадного происхождения получают львиную долю добычи, поступающей из Китая, что приводит к конфликтам. В результате (четвертая фаза) происходит распад составного государства, и часть общества возвращается к номадизму [93] Lattimore 1940: 519–526. .

В то же время западными учеными были выполнены важные исследования, посвященные собственно хунну: особенностям экономики, социальной и политической организации [94] Egami 1948; Pritsak 1954; Mori 1971; 1973; Barfield 1981; Yamada 1982; Hayashi 1984; etc. . В этих и других работах также присутствует широкий спектр взглядов на характер развития хуннского общества. Л. Квантен, например, рассматривает Хуннскую державу как конфедерацию племен с гетерогенной политической структурой. Он выделяет следующие уровни иерархии: юрта (семья), клан, племя, конфедерация. Конфедерация держалась, по его мнению, на военной силе и харизматической природе высшей власти. Так как Хуннская держава была основана на чисто политических принципах, она была обречена на падение [95] Kwanten 1979: 8–26. .