Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

Толстые, полуразрушенные стены огромного храма бросали спасительную тень. Вывороченные каменные глыбы — люди и время приложили свои руки к этой грязной работе — показались мягче любого кресла. Мы молча уселись на них, прячась от невыносимо палящего солнца; нужно было хоть немного отдышаться и остыть.

Мы не сразу догадались, что «наша» девочка проделала тот же самый путь, что и мы, но только не по южному, а по северному склону. Она поднялась сюда ради нас, и, пока мы отдыхали, девочка «выпалила» заученной скороговоркой легенду о том, как была построена Пирамида чудотворца и почему она так называется. Вот как выглядела эта история (конечно, не вполне дословно).

Давно-давно жила колдунья. Она была ужасно старой и очень злой, но еще злее был грозный правитель Ушмаля. Однажды она родила из яйца мальчика, который за один год стал настоящим мужчиной, но только он был карликом. Старуха сказала карлику, что он должен вызвать на состязание злого правителя Ушмаля. Старуха помогла ему, и карлик победил правителя и посрамил его перед народом. Это карлик построил пирамиду за одну ночь — таким было одно из заданий, — и поэтому ее называли Пирамидой чудотворца. Тогда хитрый и злой правитель придумал еще одно, самое последнее состязание. Оно было очень страшным: на голове у соревнующихся нужно было разбить ужасно твердый орех — кокойль. Старуха и тут помогла карлику, а когда настала его очередь разбить орех, череп правителя сам раскололся пополам. Конечно, люди тут же провозгласили карлика чудотворцем и, конечно, он стал правителем Ушмаля. Люди радовались победе доброго карлика. Стали искать и старуху, но она исчезла; она даже ничего не попросила у карлика. Говорят, сеньоры, что она и сейчас живет в пещере неподалеку от древнего города Мани и продает там воду, но только в обмен на маленьких детей, которыми кормит своего супруга — страшного змея…

К концу рассказа мы успели прийти в себя и только тогда увидели величавую, неповторимую красоту лежащих внизу под нами развалин древней столицы людей тутуль шив Ушмаля.

Гигантское здание, распластавшееся на земле строгим квадратом с просторным, словно открытое поле, внутренним двором (кому могло прийти в голову назвать его «Квадратом монашек»?). Стройные площадки для игр в мяч, Храм черепах, Квадрат голубей (что за убогость фантазии?!) и многие другие строения Ушмаля лежали внизу, неповторимо прекрасные, хотя и разрушенные временем, природой и человеком…

Но и этого, оказалось, было мало: на широкой площади гордо возвышался венец Ушмаля — Дворец губернатора — поразительное сооружение, причудливый танец или скорее даже песня, воплощенная в каменном узоре… Прав был известный американский ученый-майист Сильванус Морли, когда назвал Дворец губернатора самым прекрасным зданием древней Америки!..

— Ты майя, ты говоришь на языке тех, кто построил все эти чудеса? — спросили мы нашу маленькую сказительницу легенд.

— Да, сеньоры, — ответила она сразу на оба вопроса. И тогда внезапно, видимо под воздействием окружающих нас чудес, нам захотелось сделать что-то необычное, почти невероятное, и мы… прочли вспомнившиеся слова из «книги Чилам Балам»:

К сожалению, девочка не оценила наш «подвиг». Ее лицо изобразило изумление и испуг; было ясно, что она ничего не поняла!

И в этом нет ничего удивительного. Конечно, московское произношение языка майя наверняка сыграло свою роль, однако дело не столько в нем, сколько в самом языке: попробуйте заговорить с любым советским школьником на языке Киевской Руси, и вы получите почти тот же результат. Ваш слушатель удивится гораздо больше, чем ежели вы начнете разговаривать с ним на любом незнакомом ему иностранном языке. Кстати, и «наша» девочка-майя совершенно спокойно воспринимала русскую речь, ничуть не удивляясь ей.

По совету мексиканских друзей из Национального института антропологии и истории — так называется в Мексике научный центр, под руководством которого ведется всестороннее изучение доколумбовой Америки, — мы решили завершить свое знакомство с Юкатаном посещением Острова женщины. Этот островок настолько мал, что менее чем за час его можно обойти вдоль и поперек. Здесь находятся развалины самого миниатюрного храма древних майя, сложенного (глагол «возводить» никак не вяжется с его размерами) в честь прекрасной Иш Чель, божественной супруги Ицамна.

Если говорить честно, память не сохранила очертания развалин этого храма, и виной тому не размеры и не степень сохранности или важности храма, а… сам остров. Он настолько красив, что буквально подавил нас своим сказочным очарованием. Если бы потребовалось подобрать на земле место для рая, каждый, кому хоть раз посчастливилось побывать на Острове женщины, не задумываясь, назвал бы этот благодатный клочок земли, омываемый со всех сторон кристально чистой, удивительно нежной водой, едва тронутой бирюзовой голубизной. Белый, как сахар, ласковый песок, стройные королевские пальмы и тишина, околдовывающая душу убаюкивающим спокойствием и даже — это уже опасно! — отрешенностью от всего земного: «Сидел бы всю жизнь на бережку, глядел бы на песочек, водичку, камешки, пальмочку…»

Остров — самая восточная территория Мексики. Отсюда рукой подать до Кубы, и, должно быть, поэтому в одной из бухт мы увидели два больших рыболовецких сейнера с развевающимися на ветру знаменами острова Свободы. Даже чарующая, неземная красота Острова женщины оказалась бессильной и не помешала нам вспомнить, что Мексика — единственная из латиноамериканских стран, не порвавшая отношений с революционной Кубой.

Мы провели на острове целый день. Следующим утром на небольшом катере вместе с немногочисленными пассажирами и шестью попарно связанными черными свиньями мы переплыли узкий пролив, разделяющий остров с материком, вернее, с полуостровом Юкатан (между прочим, когда мы плыли на остров, нашими «спутниками» были точно такие же черные свиньи). У одинокого, сколоченного из досок причала с громким названием Порт Хуареса [32] нас поджидала машина. Все еще околдованные красотой Острова женщины, мы молча уселись в нее и тронулись в обратный путь.