Александр Пертушевский - Генералиссимус князь Суворов

22 сентября 1768 г. Суворов получил чин бригадира, но сдал полк только в феврале 1770 г. Получив приказ о немедленном выступлении, он двинулся с полком в ноябре, в самое дурное осеннее время. Дороги в этой полосе России ужасные, болот множество, переправы частые, ноябрьский день короток, ненастные ночи непроглядны. Казалось, все неблагоприятные обстоятельства соединились против Суворова, но для него они были истинной находкой. Практикуя свой полк в походных движениях, он не мог уходить далеко от полковых квартир и только однажды сделал 150 верст в Красное Село. Теперь представился случай совершить большой поход. 850 верст было им пройдено в 30 дней. В Ладоге он не оставил ни одного больного, в переходах захворало шестеро, пропал один.

В Смоленске Суворов получил бригаду, в состав которой вошел и Суздальский полк. Зима 1768-69 гг. прошла в усиленных занятиях, особенно движениям и действиям в ночи. Весной Нуммерс двинулся к Орше; Суворов с 4 батальонами и 2 эскадронами шел в авангарде. Из Орши через несколько недель двинулись к Минску. Тут он пробыл недолго: его потребовали в Варшаву с Суздальским полком и двумя драгунскими эскадронами. Путь пролегал через край, который находился в сильном волнении; дороги были плохие и вели через многие опасные места, где неприятель мог с выгодой для себя завязать бой. Суворов разделил силы на две колонны и собрал обывательские подводы. Пехота ехала на повозках в полном вооружении, с примкнутыми штыками. Половина драгун тоже была посажена на подводы, другая ехала верхом, ведя лошадей своих товарищей. Через 12 дней обе колонны были в Праге под Варшавой, хотя им пришлось пройти 560- 600 верст.

Командование русскими войсками в Польше было поручено генерал-поручику фон Веймарну. Умный и ловкий, особенно по дипломатической части, в военном деле не без некоторой опытности, но немного педант и мелочно самолюбив. Главная его заслуга заключалась в том, что он в военных действиях ввел единство, которого дотоле не было. При нем русские войска хотя были очень разбросаны и слабы, но могли друг друга поддерживать; подвижные колонны ходили по всем направлениям, отдельные посты поддерживали сообщения во все стороны; когда нужно, сосредоточивались довольно значительные силы. Конфедераты превосходили русских числом, но им не доставало именно единства, не говоря уже про дисциплину, так что в результате русские были сильнее.

Как только Суворов прибыл в Прагу, Веймарн тотчас же, ночью, потребовал его к себе. В Варшаве ходили тревожные слухи, что маршал Котлубовский находится вблизи с 8000 конфедератов, готовится напасть на Варшаву и приближается к ней сухим путем и по Висле. Тайных конфедератов в Варшаве было много; в случае нападения Котлубовского можно было ожидать беспорядки. Веймарн приказал Суворову собрать сведения о партии Котлубовского. Суворов выступил с ротой гренадер, эскадроном драгун, 50 казаками и одним орудием вверх по Висле, левым берегом, в семи верстах перешел ее вброд и двинулся далее.

Открыв следы банды, он пошел ей навстречу, атаковал и рассеял. Захватив несколько пленных, он узнал, что партия Котлубовского не превышает нескольких сотен; с их же слов составил список ближайших конфедератских банд, мест их нахождения, имен предводителей. Вернувшись, он представил Веймарну сведения, и тревога в Варшаве улеглась. Позже в другом поиске он прошел больше 100 верст.

Пулавские, сыновья маршала конфедерации, ходили с большими силами по Литве, волновали шляхту и набирали приверженцев. В подкрепление русским войскам в Литве, был послан Суворов, в последних числах августа, с 2 батальонами, эскадроном, 50 казаками и 2 полевыми орудиями. Усиленными переходами двинулся он к Бресту, где удостоверился, что конфедераты приближаются, и по их по флангам идут два сильных русских отряда, Ренна и Древица, в 1500 и 2000 человек. Позже Суворов издевался над ними: "вблизи мятежников обращались разные наши красноречивые начальники с достаточными отрядами".

Чтобы удержать Брест как опорный пункт, он оставил там часть сил, и с отрядом до 400 человек при 2 пушках, выступил в ночь. На рассвете он встретил патруль Ренна в 50 человек под началом капитана Кастелли и присоединил к себе, а около полудня, в 70 верстах от Бреста, настиг около 2000 человек конфедератов, под началом нескольких маршалов.

Они были в лесу, близ деревни Орехова, на тесной поляне; партия состояла из кавалерии с двумя орудиями. Подойдя к болоту, через которое был мост, обстреливаемый конфедератскими пушками, гренадеры бросились на мост, а егеря, развернувшись вправо и влево, открыли ружейный огонь. Во главе 50 драгун Суворов атаковал неприятельскую батарею. Поляки, боясь потерять орудия, сняли их с позиции, увезли за линии и затем атаковали русскую пехоту с фронта. Вследствие чрезмерного неравенства сил, Суворов держался оборонительно; пехота встретила поляков огнем и отбросила. Отбитые эскадроны были заменены однако новыми, атака возобновилась, но опять без успеха. Четыре раза атаковали конфедераты и всякий раз свежими эскадронами, но все четыре раза безуспешно. Они понесли большой урон, потому что кроме хорошо направленного ружейного огня, каждая их атака была встречаема картечью, и отбитые эскадроны преследовал граф Кастелли, рубя бегущих. Он наскочил на молодого Казимира Пулавского, но на выручку Казимиру подоспел старший брат, Франц; с поднятой саблей бросился он на Кастелли, брата спас, а сам поплатился жизнью, получив в упор пистолетный выстрел. Это был один из лучших вождей конфедерации, человек с замечательными душевными качествами; его не только оплакивали поляки, но сожалели и русские.

С тыла были рассыпаны казаки, которые наблюдали за выходами из леса. Несмотря на это, произошло какое-то замешательство, и дежурный при Суворове майор крикнул: "мы отрезаны". Суворов немедленно арестовал майора и положил покончить с конфедератами решительным ударом, так как приближалась ночь. Он велел зажечь гранатами деревню Орехову в тылу польской позиции. Пожар на пути отступления должен был подействовать на плохо дисциплинированную банду вроде крика "мы обойдены", тем более, что поляки были смущены неудачей атак. Русская пехота стремительно бросилась в штыки, и поляки ретировались в беспорядке через горевшую деревню. Русская конница, меньше 200 коней, бросилась за отступавшими и преследовала их версты три; чтобы еще более устрашить конфедератов и заставить их бежать без оглядки, Суворов приказал пехоте вести в лесу частый огонь. Конфедераты понесли полное поражение; они были так потрясены, что только раз во время отступления решились дать отпор и стали выстраиваться в линии, но скоро повернули назад и продолжали ретираду, хотя перед ними было всего десять русских кавалеристов с самим Суворовым. В этот деле поляки потеряли до 200 человек, в том числе только 40 пленных, так как вследствие малочисленности своего отряда, Суворов не велел никому давать пардону. С нашей стороны потеря была невелика.