Елена Майорова - В огне революции [Мария Спиридонова, Лариса Рейснер]

3 марта 1917 года, в день отказа Великого князя Михаила взойти на престол, 33-х летняя заключенная Мария Спиридонова была освобождена по распоряжению Александра Федоровича Керенского, ставшего в первом составе Временного правительства министром юстиции, и вышла на свободу.

Спиридонова и еще несколько отчаянных каторжанок, не дожидаясь лучших времен, без денег и не зная политической обстановки, помчались в страшный мороз по разбитым дорогам из Акатуя в Читу. Здесь уже несколько лет вместе с матерью жила и работала в детском саду, организованном для детей солдаток, Ирина Каховская.

Через долгих одиннадцать лет Мария, не только не изменившая, но и углубившая в тюрьме и на каторге свои радикальные взгляды, снова окунулась в революционную борьбу. Она вместе с Ириной Каховской и Фанни Каплан приняла участие в создании в Чите «с нуля» эсеровского комитета, стоявшего на позициях интернационализма и максимализма. Всю весну она работала в Читинском совете рабочих и солдатских депутатов. 13 мая пламенной речью Спиридонова сумела убедить исполком Читинского Совета принять решение о ликвидации твердыни прежнего порядка — Нерчинской каторги.

В это время левые эсеры — радикальное крыло партии эсеров — составляли с кадетами и правыми эсерами довольно сильную коалицию. К лету 1917 только в партии левых эсеров было около 1 миллиона человек, объединенных в 436 организаций в 62 губерниях, на флотах и на фронтах действующей армии. В конце своей жизни социолог с мировым именем Питирим Сорокин так объяснял свой юношеский выбор в пользу эсеров: «В противоположность социал-демократам эсеры претендовали на роль партии всех трудящихся классов — крестьян, рабочих и интеллигенции. <���…>.

Они особо подчеркивали роль творческих идей, волеизъявления, „борьбы за индивидуальность“ против „борьбы за существование“, значимость неэкономических факторов, детерминирующих социальные процессы и человеческое поведение». И не случаен успех ученых, испытавших влияние народнических идей, — Николая Кондратьева, Александра Чаянова, Питирима Сорокина, Александра Челинцева и др.

Местные партийные ячейки большевиков в это время были или очень слабы, или вообще не сформированы, а большинство лидеров находились в эмиграции, тюрьме или ссылке. Так, Ленин и Зиновьев пребывали в Цюрихе, Бухарин и Троцкий — в Нью-Йорке, а Сталин, Свердлов и Каменев — отбывали срок в Сибири. В Петрограде руководство небольшой по численности партийной организацией большевиков осуществляло Русское бюро ЦК РСДРПб), в состав которого входили Шляпников, Молотов и Залуцкий.

Политические преобразования позволили выйти на арену легальной деятельности различным силам — анархистам, максималистам, а также ряду национальных партий. Грань между «правыми» и «левыми» выглядела достаточно четкой в дореволюционной России, где «правыми» считались защитники традиционных ценностей — монархии, православной веры и национальной культуры, а «левыми», соответственно, их противники с той или иной степенью радикальности. Либералы — октябристы и кадеты — занимали место «центра». Крушение монархии привело к быстрому исчезновению монархических партий, и либералы неожиданно для себя заняли крайний правый фланг. В этом раскладе эсеры оказались самыми левыми.

В столицу потянулись все изгнанники.

В марте 1917 года в Петроград из Сибири была возвращена Екатерина Константиновна Брешко-Брешковская. Ей уже исполнилось семьдесят три года. Февральская революция мгновенно превратила ее из преступницы в национальную героиню. Возвращение из ссылки в Питер стало триумфальным: шикарный салон-вагон, оркестры на перронах по всему маршруту следования поезда, митинги, речи, цветы. По распоряжению Керенского ее поселили в царских покоях Зимнего дворца. Министры Временного правительства кланялись ей в ноги. Именно тогда за ней закрепилось прозвище — «бабушка русской революции». Удивляло количество людей, посещающих Брешковскую в Зимнем дворце ежедневно. Кажется, что все политические ссыльные, вернувшиеся из Сибири, хотели с ней встретиться и перемолвиться хотя бы словом. «Если ты нравишься Брешковской, ты настоящий революционер», — говорили о ней современники.

3 апреля после проезда через Германию в пломбированном вагоне в Петроград прибыл Ленин. Большевики организовали своему вождю триумфальный прием. Это позволила не только продемонстрировать популярность Ленина в массах и тем самым сгладить неизбежную критику в его адрес по поводу проезда по территории враждебной Германии, но и дать Ленину возможность оценить влияние большевиков в столице. Умнейшая и очень острая писательница Зинаида Гиппиус, очевидец событий, рассказывала в дневнике: «Встреча была помпезная, с прожекторами. Но… он приехал через Германию. Немцы набрали целую кучу таких „вредных“ тришек, дали целый поезд, запломбировали его (чтоб дух на немецкую землю не прошел) и отправили нам: получайте. Ленин немедленно, в тот же вечер, задействовал: объявил, что отрекается от социал-демократии (даже большевизма), а называет себя отныне „социал-коммунистом“».

8 апреля вместе с Б.В. Савинковым и Н.Д. Авксентьевым в Петроград из Франции через Великобританию вернулся еще один революционный деятель — лидер и главный идеолог эсеров Виктор Михайлович Чернов. Яркий публицист, экономист и философ, литературный критик, умный и высокообразованный политик, он представлял исключительно колоритную фигуру в истории общественной мысли и революционного движения России. По мнению Чернова социалисты не должны создавать себе кумира ни из одного трудящегося класса, в том числе пролетариата, а социалистическая партия не должна отождествляться с пролетарской партией; марксистский социализм не годится для аграрной страны, поскольку отводит крестьянам, деревне лишь роль придатка, и игнорирует трудящихся, не занятых в индустрии. Этот социализм рассматривал капитализм как «друго-врага» или «врага-друга пролетариата», так как пролетариат заинтересован в развитии и процветании капитализма. Чернов рассчитывал поднять уровень жизни и престиж крестьянства на должную высоту. Европейский мыслитель, глубоко прочувствовавший европейскую социалистическую парадигму, он надеялся повернуть на этот путь и Россию. В речи на Финляндском вокзале Чернов призвал к объединению всех народнических групп и партий. Он тоже выступал с броневика, и его встречало не меньше, а, пожалуй, больше сторонников, чем Ленина.

До весны 1917 года влияние большевиков в России было незначительным. Как вспоминал Ленин, в апреле 1917 года, когда он вернулся в Россию из эмиграции, у него было только два верных соратника «Надя (Крупская) и Зиновьев». Но с этого времени, хотя не легко и не просто, большевики во главе с В.И. Лениным стали упорно и целеустремленно продвигаться к захвату власти.