Том 5. Литература XVIII в.

Близко подошел к духу песенной народной поэзии не только Сумароков в «Хоре ко превратному свету», но и Попов, автор песен «Не голубушка в чистом поле воркует…» и «Ты бессчастной доброй молодец…». Русские пословицы, мелодии и отрывки народных песен придают народно — этнографический колорит комическим операм того же Попова «Анюта» (1772) и А. О. Аблесимова «Мельник — колдун, обманщик и сват» (поставлена в 1779 г.). В произведениях Фонвизина, Державина, Радищева схвачены и переданы особенности живой народной речи. Росту более широкого интереса к фольклору и памятникам древней литературы способствовало открытие в 90‑х годах «Слова о полку Игореве», а также увлечение оссианизмом, характерное для эпохи сентиментализма. Оно дало новую художественную форму для элегического прославления отечественной старины и национальной героики.

В некоторых своих образцах становилось достоянием фольклора и книжное литературное творчество. Около пятнадцати притч Сумарокова было перепечатано в 60–70‑х годах XVIII в. в качестве текстов к лубочным картинкам. Широко отражены в лубочной печати «Русские сказки» (1780–1783) В. А. Левшина, в которых сюжетный материал былин обработан в стиле волшебно — рыцарских романов.

На сцене быт народа — «крестьянское житье и плохо, и убого» — предстал перед лицом зрителей в комической опере Попова «Анюта». В словах батрака Филата прозвучали ноты социального протеста («хресьяне // умеют за себя стоять, как и дворяне»). Отрицательное отношение крестьян к помещикам («Барское счастье — наше несчастье, // Барское вёдро — наше ненастье») не скрыто и в другой комической опере — «Розана и Любим» (1776) Н. П. Николева. Написанная после подавления пугачевщины, пьеса эта ставила своей целью вызвать в зрителе — дворянине «грызение совести» и побудить его к гуманному обращению с подвластными ему крестьянами. В отличие от «Анюты» Попова в комической опере Николева нравственное превосходство оказывается на стороне крестьян, а не их владельцев. Новым для русской драматургии был идейный мотив, положенный в основу сюжета «Розаны и Любима» — «добродетель неравенства не знает». Этот социальный мотив получил дальнейшее развитие в литературе русского сентиментализма и романтизма вплоть до Карамзина и Жуковского.

Одна из особенностей русского литературного процесса, вызванная его ускоренным характером, — тенденция к слиянию элементов разных стилей: освободившись от традиций барокко, русский классицизм стал очень скоро испытывать воздействие других литературных течений, как проникавших в него извне, так и осложнявших его изнутри. Всего через десять лет после театральных дебютов Сумарокова его друг и ученик М. М. Херасков выступает с трагедией «Венецианская монахиня» (1758). Идейная суть этой пьесы, обличающей религиозный фанатизм, сближает ее с трагедиями Вольтера, проповедующими веротерпимость. Перенос действия в современность, повышенная эмоциональность, мелодраматизм сюжета сближают трагедию со средним жанром западноевропейской просветительской драматургии — жанром мещанской драмы. В начале 70‑х годов вопреки энергичному протесту Сумарокова, убежденного сторонника соблюдения принципов классической трагедии, на русскую сцену «вполз новый и пакостный род слезных комедий», в которых высокое смешивалось с трогательным, а порой с комическим. Успех у публики перевода «слезной» комедии Бомарше «Евгения», вызвавший комическую отповедь Сумарокова, — свидетельство того, что этот «пакостный род» драматургии был тепло принят русским зрителем. Таким образом, классицизм отступал под натиском самой публики.

Основная духовная проблематика русской литературы второй половины XVIII в. развивается под знаком идей Просвещения. Просвещение в России было тесно связано в своем развитии с западноевропейским, прежде всего французским. Большое воздействие на русскую просветительскую мысль и литературу оказали и английские философы — просветители, в особенности Дж. Локк. Его сенсуалистические идеи своеобразно сочетались на русской почве с просветительским рационализмом, учением о верховной власти разума и с представлением о естественной, вечной природе человека.

В связи с критикой теории «врожденных идей» и распространением сенсуалистических представлений нет, пожалуй, ни одного сколько — нибудь значительного литературного деятеля России XVIII в., который в той или иной форме не затронул бы тему воспитания. Вслед за Н. Н. Поповским, учеником Ломоносова, профессором Московского университета, написавшим стихотворное «Письмо о пользе наук и о воспитании во оных юношества» (1756), с дидактической поэмой «Плоды наук» (1761) выступает М. М. Херасков. Темам воспитания уделяется большое внимание также в комедии и сатире. «Следствиями худого воспитания» объясняют общественные пороки, в то время как идеал человека представлен образом достойного гражданина, строгого блюстителя закона, «истинно честного человека», «друга честных людей».

С обращением к темам воспитания, формирующего нравственный и гражданский облик человека, взаимосвязаны другие проблемы, постановка которых характерна для литературы русского Просвещения — проблемы общественных нравов, законности, политического и гражданского долга. Тема идеального монарха раскрывалась в литературе не только посредством утверждения положительного примера, но и путем доказательств от противного — обличения царей — тиранов и деспотов. В эпоху Ломоносова идеал просвещенного абсолютизма, воплощенный в образе Петра I, служил укреплению новой русской государственности. Теперь же с позиции этой теории прямо или косвенно развенчивалось екатерининское самодержавие.

Особенностью русского просвещения было постоянное пристальное внимание общественной мысли и литературы к крестьянскому вопросу. Оно было вызвано специфическими условиями русской действительности, бесправием крепостного крестьянства, ростом его движения против помещичьего произвола. Этим объясняется то поистине исключительное по своему значению место, которое с конца 60‑х годов XVIII в. крестьянская тема — в ее различном освещении — заняла в русской литературе.

Заметным рубежом в политической и культурной жизни России XVIII в. стал 1762 год — год вступления на престол Екатерины II. Умная и проницательная Екатерина стремилась привлечь на свою сторону русское и западноевропейское общественное мнение. Она разыгрывает роль «просвещенной» монархини, объявляя себя поклонницей французских просветителей, переписывается с Вольтером, приглашает в Россию Дидро и других энциклопедистов. Дидро она дает ряд поручений, в частности, по реорганизации системы образования в стране. В 1766 г. Екатерина устраивает конкурс в Вольном экономическом обществе на лучшее сочинение об «устройстве» помещичьих крестьян, а в 1767 г. созывает законодательную Комиссию для составления Нового уложения. Императрица сама сочиняет «Наказ» депутатам этой комиссии, положив в его основу идеи Монтескье и Ч. Беккариа. На деле как эти, так и другие мнимо либеральные жесты Екатерины не имели реальных социально — политических преобразовательных последствий, в годы ее правления придворный фаворитизм и тяжесть крепостнического гнета достигли в России своего предела. Растущее притеснение народных масс привело в 1774 г. к широкому разливу народного возмущения — восстанию казачества и крестьянства под руководством Пугачева, переросшему в крестьянскую войну. Она поставила под угрозу власть императрицы. Пугачевщина, а затем Великая французская революция конца XVIII в. заставили императрицу сменить вехи. Поклонница просветителей на деле оказалась жестокой охранительницей устоев крепостнической монархии, гонительницей передовой мысли.