Том 5. Литература XVIII в.

Мораль Бухара — мораль воинской доблести. Хан и его батыры должны быть идеальными предводителями войска и правителями. Путь совершенствования — воинский подвиг. Боевая отвага — норма для всех казахов, но особо ей обязаны следовать власть имущие, военачальники.

Таким образом, наставительная поэзия жырау окрашена в общественно — политические тона, связана с тенденциями к объединению и с политикой созданных на этой основе казахских ханств XVIII в. Знаменательно, что песни жырау, сохраняясь в устно — поэтической традиции, ни по содержанию, ни по форме не были ассимилированы фольклором.

В этих песнях сочетаются дидактические и публицистические элементы: назидания, советы, поучения и пафос призывов; риторика, афоризмы, высокие патетические сравнения, символика (порой арабо — персидского происхождения — Рустам, Навширан и проч.) и биографические и бытовые детали в обращениях («Ты бегал босиком, ткал мату»). Основа песен жырау — размер жыра, жанровая форма — толгау (поэтическое импровизированное размышление), образность, почерпнутая в степных просторах и кочевой жизни, — от казахского фольклора, от которого отпочковывалась импровизированная песня жырау.

Акыны XVIII в. — Шал, Котеш, Коблан, Жанкиси и др. — импровизаторы и сказители, исполнители фольклора. Они тесно связаны с повседневной жизнью народа и представляют собой собственный «род — племя». Они знатоки родословия и преданий, мудрости отцов, содержащейся в пословицах и поучениях.

Старшины и баи привлекали акынов к разбирательству внутриродовых конфликтов, поручали им представительство при разборе тяжб с другими родами. В походах акыны были в первых рядах родового ополчения.

Личное начало у акынов выражено менее четко, чем у жырау, поскольку укрепление профессионального начала в творчестве акынов во многом происходит в русле народно — поэтической традиции. Будучи «певцами по ремеслу», выступая на тоях (праздниках) и поминках, на родовых и межродовых сборищах, они поют о «временах, давно прошедших», творят эпос и обращаются к современникам, присутствующим на их выступлениях, с арнау (импровизированными посвящениями). В айтысах (поэтических спорах) акыны, представительствуя от своих родов, оценивают их прошлое и настоящее.

Акынам XVIII в. принадлежат обширные спевы. Известный казахский ученый — этнограф Ч. Ч. Валиханов (1835–1865) свидетельствует, что Шал — акын составил поэтическую родословную рода Атыгай. В ней он воспел предков и современников, включая своего рано ушедшего из жизни отца, Кулеке, и его ближайших родичей — старшин Атыгая. Другой акын — Кусен — сложил эпос о своем современнике и соплеменнике Утегене, старшине и батыре рода Жаныс. Мотивы местных преданий сплетаются в эпосе акынов с темами, значимыми для всего народа.

Наследие прошлого и современность, жанры фольклора и жанры профессионального песнетворчества (айтыс, например) определяют своеобразие искусства акынов. Репертуар акынов перекликается с песнями жырау: у тех и других есть толгау — наставительные и обличительные песни.

Певец в XVIII в. сочетался с моралистом, наставником и обличителем и в акыне, и в жырау, но в разной мере и при различии положения и общественной роли. Предания связывают акынов с народом, часто изображают бедняками, а подчас вожаками поднявшихся против хана соплеменников. Так, Котеш — акын от имени рода требует от хана Аблая кун (плату за кровь), грозит ему возмездием Олжабая и других батыров племени Аргын.

Поэтика акынов ближе фольклору, чем поэтика жырау, и в айтысах, и в толгау, и в назиданиях акынов заметнее повествовательное начало, интерес к быту, описания его. Если поэтические нравоучения жырау отвлеченны или довольствуются одной — двумя подробностями, акыну нужна цепь их, он предпочитает конкретные описания.

Вот наставления жырау о выборе жены. Образ нерадивой женщины создан одной деталью: «Если эта женщина скроит тебе одежду — воротник вывернется, а полы обвиснут». («Черный аргамак» Бухара — жырау). У акына неумеха описана полнее, она ленива, грязна и сварлива: «Не стесняясь, ругается с мужем. Поварешкой ударив собаку, не помыв, опускает в котел» («О женщине» Шал — акына).

Жырау и акыны создавали свои произведения устно путем непосредственной импровизации, хотя некоторые из них читали по — арабски и неплохо знали мусульманско — книжную культуру. Как гласят биографические сведения и предания, в которых сообщается о жизни и песнях жырау и акынов, им были ведомы учение ислама, догмы Корана и правила шариата, а также различные житийные, исторические, летописные и художественные сочинения мусульманских авторов, как изданные, так и рукописные. Правда, большинство жырау и акынов знало их в устной передаче мулл и ходжей. Как пишут путешественники, посетившие Казахстан в XVIII в., среди казахского населения имели хождение старинные рукописные истории о Чингисе, Тимуре. Были также известны такие произведения, как «О мудрости великого и милосердного Аллаха», «Цветы мудрости», «Цвет правды», «Сказания о великом хане Темучине», «Жизнь Чингисхана и Аксак Темира». Все они использовались казахской знатью для поддерживания своего авторитета. А казахский народ, по единодушному мнению всех очевидцев, воспринимал ее изустно. Поэтому воздействие захожей книжности в XVIII столетии было еще невелико.

В XVIII в. трагедия народов Закавказья продолжалась. Не утихала междоусобная борьба. Не раз народы региона подвергались нашествию персидских и турецких полчищ. Многих судьба обрекала на изгнание. Одна из поэм Д. Гурамишвили выразительно озаглавлена: «Бедствия Грузии». В ней изображены трагические события первой половины века — десятилетия грабительских вторжений иноземцев и внутренних раздоров. Но и вторая половина века не принесла облегчения — в самом конце столетия персы вновь вторгаются на закавказские земли и подвергают их разграблению. Феодальные нравы были жестокими. Не щадили они и поэтов. Почти одновременно погибают армянский поэт Саят — Нова и азербайджанский — Молла Панах Вагиф: один от рук персидских захватчиков, другой от руки «своего» повелителя. Да и само существование грузинского и армянского государств было под угрозой. Последний этап своего самостоятельного существования переживали и азербайджанские ханства (Шекинское, Кубинское, Карабахское и др.).

Совместная, часто непосильная и безуспешная борьба народов Закавказья против персидских и турецких захватчиков и все более нарастающее стремление к сближению и союзу с северным соседом, Россией, властно требовали наиболее тесного сплочения сил и выработки общей для всех государственных образований Закавказья внешнеполитической линии.