Том 5. Литература XVIII в.

В качестве везира Карабахского хана поэт Вагиф вел переговоры в Тбилиси с царем Ираклием о заключении военно — оборонительного союза против иранского шаха, готовившего очередной разбойничий поход в Закавказье.

В средневековых условиях феодальной раздробленности наиболее мудрые и дальновидные правители стремились к ограничению власти отдельных феодалов и созданию единого, сильного своей сплоченностью централизованного государства. Постоянная угроза новых нашествий со стороны Персии и Турции вынуждала к миру между закавказскими народами и ориентировала их на Россию. Россия же, в силу собственных интересов не могла безучастно относиться к судьбам Закавказья и к агрессивной политике его соседей, представляющих определенную угрозу и для ее безопасности с юга.

Это привело к заключению в 1783 г. известного Георгиевского трактата, по которому Восточная Грузия вступала под покровительство России на правах протектората. Известно также о существовании дипломатических связей между правителями Западной Грузии, Кубинского, Шекинского, Карабахского и других ханств Азербайджана и представителей царской администрации. В свою очередь армянские купцы и ремесленники также были частыми гостями в российских городах. Все это укрепляло политические и экономические взаимосвязи, отвечавшие интересам России и Закавказья.

История сохранила нам также целый ряд поэтических произведений — од и элегических стихов, посвященных азербайджанскими и армянскими поэтами и ашугами событиям, происходившим в тогдашней Грузии, трагической судьбе столицы Грузии, разграбленной в конце XVIII в. иранским шахом Ага — Мухаммедом. В частности этому событию посвящены песни армянского ашуга Шамчи Мелко и азербайджанского ашуга Шикесте Ширина. Все это свидетельствует о том, как близки были поэтам разных народов Закавказья события, происходившие на всей его территории, как сочувственно относились они к горю соседа. И все же, при всех трагических обстоятельствах исторической судьбы народов региона, XVIII век в его литературном развитии явился переломным: именно с этого времени в азербайджанской, армянской и грузинской литературах начинается процесс обновления, преобразования идейно — тематической основы. Этот процесс явился результатом сдвигов, происходивших в социально — политической жизни народов Закавказья, оказавшегося ареной ожесточенной борьбы между соседними государствами.

Естественно, перелом этот происходил по — разному в трех литературах края — азербайджанской, армянской и грузинской. В азербайджанской литературе увеличивался удельный вес поэтического искусства и дастанной прозы на родном языке, в грузинской и отчасти армянской начинался процесс формирования жанров нового времени.

Дальнейшее развитие в XVIII в. получила устно — народная ашугская поэзия. Общеизвестны факты публичных выступлений, соревнований ашугов разных народов Закавказья, когда на народных торжествах, в чайханах — своеобразных клубах того далекого времени, а то и просто на открытых городских площадях происходили перед толпой зачарованных слушателей турниры ашугов, демонстрировавших высокое искусство импровизации.

Ашугская поэзия была связана своим содержанием с жизнью народа, его повседневными нуждами и заботами, радостями и горестями, была доступна и понятна широким массам, отвечала их эстетическим вкусам и, достигнув в XVIII в. высокого уровня, начинала влиять и на письменную поэзию как в отношении содержания, так и поэтической формы.

Наиболее ярким и своеобразным представителем этой поэзии в то время был знаменитый Саят — Нова, писавший свои произведения на армянском, азербайджанском, грузинском и, как указывают некоторые исследователи, персидском языке. Творческое наследие Саят — Новы — принадлежит всей закавказской литературе XVIII в. Армянин по происхождению, он родился и прожил всю жизнь в Грузии, но большую часть своих песен (114 из 216) написал на азербайджанском языке.

Если говорить точнее, Саят — Нова не столько писал, сколько пел. Сохранились мелодии некоторых его песен. И эти мелодии сами по себе отмечены выдающимся мастерством. «Великого ашуга я лучше узнаю и воспринимаю через его гениальные мелодии», — писал Арам Хачатурян.

Таким образом, если в отношении всех трех литератур можно говорить, что они отражают поздний этап Средневековья, то процесс преодоления Средневековья уже начинается, и это, в частности, находит выражение в том, что в разных литературах выдвигаются разные типы поэта. Если Саят — Нова — ашуг (исследователи спорят, в какой мере он владел грамотой), то такие грузинские писатели как Сулхан — Саба Орбелиани и Гурамишвили представляют уже тип писателя Нового времени.

Во многом различными были и художественные традиции, на которые опирались писатели XVIII в. Для азербайджанских поэтов и для Саят — Новы характерно обращение к арабо — персидскому художественному опыту. Жанры, в которых выступал Саят — Нова — газели, мусаддасы, касыды, рубаи — из поэзии Ближнего Востока, как и некоторые поэтические образы — клише (роза и соловей) и имена полюбившихся народу литературных героев (Рустам, Лейла, Меджнун, Фархад, Ширин и др.).

В целом литературный процесс в Закавказье был связан на протяжении многих веков с традициями персоязычной классической поэзии, которая в лице своих великих создателей (Фирдоуси, Саади, Хафиза и др.) оказывала плодотворное влияние на развитие литератур народов Закавказья вплоть до XIX в.

Но в XVIII в. состоялись контакты и с европейской культурой. Грузинский писатель и общественный деятель Сулхан — Саба Орбелиани посетил Париж и Рим и хотя не испытал сколько — нибудь значительного влияния западноевропейской литературы, все же в той или иной мере ознакомился с социальным укладом и культурой европейского Запада. Историки грузинской литературы не без оснований говорят о просветительских тенденциях в XVIII столетии, имея в виду Сулхан — Саба Орбелиани и Давида Гурамишвили.

Далеко за пределами Закавказья, в армянских колониях в Константинополе, Венеции, Мадрасе и в разных городах России, а также в грузинской колонии в Москве эмигранты вносили свой посильный вклад в развитие национальной культуры.

В качестве наиболее ярких примеров можно было бы назвать армянских деятелей знаменитой «конгрегации мхитаристов» в Венеции во главе с Мхитаром Себастаци и мадрасскую «освободительную группу». Однако связь с национальной традицией не порывалась. Находясь вдали от родины, Давид Гурамишвили в поэме «Бедствия Грузии» во всем блеске восстановил руставелевскую стихотворную форму шаири. В поэме «Веселая весна или Пастух Кацвия» и в некоторых лирических стихотворениях он широко использовал художественные приемы русской и особенно украинской народной песни.