Том 5. Литература XVIII в.

Одним из лучших произведений данного жанра является дневник Степаноса Шаумяна, в нем содержится достоверный и живописный рассказ о шестилетней борьбе против турецкого ига в 20‑х годах XVIII в., возглавленной Давид — Беком. Представляет определенную ценность и дневник П. Гиланенца, в котором описываются события 1722–1723 гг. В этом дневнике автор говорит о своей вере в освобождение родного народа. Интересна также дневниковая публицистика католикоса Абраама Кретаци и главы армянской церкви в России архиепископа Овсепа Аргутяна (Иосифа Аргутинского). А. Кретаци в своих мемуарах образно и ясно излагает главные события армянской эпохи господства Надир — шаха, подробно рассказывает о своих встречах с иранским шахом и т. д.

Во второй половине XVIII в. в армянской литературе возникает новый жанр — политическая публицистика, который был тесно связан с освободительным движением и прежде всего с деятельностью Мадрасской освободительной группы, основанной негоциантом (бывшим портным) Шаамиром Шаамиряном. В эту группу вошли многие представители прогрессивной буржуазии армянской колонии в Индии.

Нельзя не заметить внутренней связи между политической и литературной деятельностью Мадрасской группы и широким культурно — просветительским движением, развернувшимся в Венеции, Константинополе и других центрах армянской культуры.

Первым произведением армянской политической публицистики была «Новая книга, названная увещеваньем» Мовсеса Баграмяна, изданная в 1773 г. Цель автора книги — пробудить армянскую молодежь от спячки, вывести ее из оцепенения. Книга начинается пространным стихотворением, в котором автор говорит о бедственном положении армянской нации и утверждает, что путь ее спасения — достижение независимости через национальный прогресс. Сам автор глубоко верит в возможность национального возрождения родины и стремится внушить эту же веру читателю. Смерть ради свободы и независимости — таков авторский идеал прекрасного.

Идеи свободы и просвещения развиваются и в других произведениях политической публицистики, в частности в «Западне честолюбия» (1773) Шаамира Шаамиряна. В этом произведении отражены политические и литературные взгляды Мадрасской группы в целом. Книга состоит из двух частей. Первая часть — это своеобразное и интересное в своем роде историко — публицистическое вступление, в котором автор с позиций передовой общественной мысли подвергает обстоятельной критике деспотически — монархическую форму общественного устройства, считая ее главной причиной страданий многих народов мира, в том числе армян. В этой книге, как и во всем творчестве Шаамиряна (это доказано А. Р. Иоаннисяном), заметно влияние идей европейского просвещения, в частности, учений Джона Локка и Монтескье. Вторая часть «Западни честолюбия» посвящена изложению конституции будущего армянского государства, состоящей из 521 параграфа и написанной в духе просветительских идей. Это произведение армянской политической публицистики современные историки называют «замечательным документом в истории армянской общественной мысли. Построенный на идеях европейского просветительства, он в условиях отсталого, феодального Востока впервые выдвигает идеал конституционного общественного строя» (А. Р. Иоаннисян).

С публицистикой идеологически было связано первое периодическое издание — журнал «Аздарар», основанный в 1794 г. Арутюном Шмавоняном в Мадрасе. Несмотря на недолгое существование (восемнадцать месяцев), «Аздарар» сыграл заметную роль в деле распространения просветительских и освободительных идей.

В XVIII в. новый подъем переживает поэзия, в частности, наиболее излюбленный и распространенный ее жанр — лирика, которая продолжала развиваться в русле гуманистических традиций средневековой армянской поэзии.

В рассматриваемый период, как и в начале XIX в., в армянской литературе наблюдается некоторое оживление религиозной поэзии (моление, ода, мартиролог), в которой с большой страстностью отстаивалась христианская вера (особенно — армяно — григорианское вероисповедание). Это было одним из литературных проявлений общей борьбы народа против насильственных акций Турции и Ирана и их религиозных гонений. Обращает на себя внимание новая тенденция — преодоление шаблонов религиозной поэзии. Во многих стихотворениях на различные темы — в одах и плачах — наряду с отвлеченными христианскими идеями звучит надежда на освобождение армянского народа из — под гнета иноверцев, вера в то, что родина вновь станет независимой. Особого внимания заслуживают историко — мартирологические поэмы Ованеса Карнеци, созданные на основе реальных исторических событий и рисующие идеальные образы сильных духом людей, преданных христианской вере и родине. Армянская мартирологическая литература по — своему отражала освободительный пафос народа.

Другая ветвь национальной поэзии — гражданская лирика, с одной стороны, уходила корнями в глубь веков, была обращена к летописям древних армянских историков, а с другой — продолжала и развивала лучшие традиции армянских историко — патриотических плачей прошлого периода, а также устного народного творчества. Если наиболее распространенным жанром историко — патриотической поэзии прошлых веков была поэма, то в рассматриваемое время преобладает небольшое лирическое стихотворение, в котором прямо или в аллегорической форме повествуется о тяжелом положении страны. В стихах содержится призыв к единению разрозненных сил страны, к возвращению на родину скитающихся на чужбине сынов Армении.

Среди произведений патриотической поэзии высокими художественными достоинствами отличаются лирические песни одного из талантливых армянских поэтов XVIII в. — Петроса Капанци (ок. 1700–1784). Поэт, большую часть жизни проживший на чужбине, в Константинополе, был глубоко озабочен трагической судьбой родного народа. Он скорбит по поводу бедственного положения страны, клеймит чужеземных завоевателей, которые держат народ в цепях рабства, переживает опасность, грозящую армяно — григорианской вере и духовному центру всех армян — Эчмиадзину. Однако даже в его трагических плачах и религиозных произведениях нет мотивов безысходности. Патриотическая поэзия Петроса Капанци пронизана свободолюбием, верой в будущее. Он призывает народ не смиряться перед могущественным врагом, действовать решительно и мужественно, и только тогда, считает он, армянскую нацию осенит «божья благодать». Поэт, следуя своим великим предшественникам, не ограничивает проблему освобождения армянского народа национальными рамками, он горячо, с волнением и надеждой говорит о свободолюбивых чаяниях и устремлениях других народов, стонущих под турецким игом («О весне Византии…», «Вновь о Константинополе, воспетом в образах Розы и Соловья» и др.).