Ричард Пайпс - Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Задача состояла в том, чтобы опровергнуть марксистскую теорию стоимости: подвергнуть «критическому расчленению этот гениальный продукт, в котором социологические и экономические проблемы и решения не размежеваны, а переплетаются в эстетически-стройное, но научно несогласованное целое» [471]. Маркс, сам не осознавая того, рассматривал несколько различных теорий стоимости.

«Рассматривая, как ему казалось, единую проблему стоимости, Маркс рассматривал две совершенно разные проблемы: социологическую проблему эксплуатации — как таковой, так и в ее капиталистическом варианте, и экономическую проблему стоимости — как таковой, так и меновой в частности. Таким образом, в марксистской теории стоимости переплетены два подхода: социологический, направленный на изучение капиталистического способа производства как специфической и исторически определенной формы эксплуатации производителя и присвоения прибавочной стоимости; и экономический, направленный на изучение проблем обмена, а вместе с ними — и самой проблемы стоимости. Как уже было сказано, сам Маркс никогда не разделял эти подходы. Кроме того, к ним добавился еще и третий подход, особенно сильно сказавшийся при формировании механически-натуралистической концепции стоимости как субстанции (Wertsubstanz). Эта концепция подводит якобы объективный фундамент под саму стоимость. Однако подобная объективность не поддается ни малейшему осмыслению и при ближайшем рассмотрении распадается на субъективные элементы… Не существует никакой объективной субстанции стоимости , определенное количество которой можно было бы измерять или сопоставить с чем-то. Объективность может быть приписана стоимости лишь в той мере, в какой субъективная оценка стоимости может быть сопоставлена с объективизацией стоимостной оценки посредством установления общественной стоимости, то есть посредством феномена цен. Но и в этом случае объективность в конечном итоге вытекает из субъективности и может быть выведена только из нее» [472].

Чем глубже Струве вникал в теорию стоимости Маркса, тем больше поражался ее непоследовательности. Осенью 1899 года в статье «Основная антиномия теории трудовой ценности» он обратился к анализу так называемой доктрины «падающей нормы прибыли», которая уже была раскритикована Туган-Барановским [473]. Согласно Марксу, утверждение капиталистического способа производства ведет к постепенному уменьшению нормы прибыли, поскольку вследствие механизации производства возрастает доля постоянного капитала, а постоянный капитал не приносит никакой прибыли. Струве считал, что этот постулат, столь резко расходящийся с действительными фактами, родился из стремления Маркса установить чисто «механическую» связь между прибавочной стоимостью, постоянным капиталом и переменным капиталом. В предисловии к новому русскому переводу «Капитала», вышедшему в 1899 году под его редакцией, Струве настаивал на том, что свою теорию стоимости Маркс позаимствовал у классических экономистов, введя в нее метафизическую субстанцию.

«Маркс был в гораздо большей мере, чем обыкновенно думают, продолжателем англо-французской «классической» политической экономии, подразумевая под классической экономией все научное движение, начиная с Кенэ и кончая Рикардо. От физиократов и их английских продолжателей Маркс усвоил себе ту механически- натуралистическую точку зрения, которая столь ярко обнаруживается в его учении о труде как субстанции ценности. Это учение — венец всех объективных учений о ценности: оно прямо материализует последнюю, превращая ее в экономическую субстанцию хозяйственных благ, подобную физической материи, субстанции физических вещей» [474].

Наконец, весной 1900 года Струве опубликовал двухчастную журнальную статью, в которой наметил основные положения собственной экономической теории [475]. Эта статья будет подробно обсуждаться в той части книги, которая посвящена экономическим теориям Струве (том II), поскольку содержащиеся в ней конструктивные элементы в значительной мере преобладают над критическими. В 1900 году Струве еще верил в возможность сочетания марксистской социологии и немарксистской экономики и говорил о желательности внедрения теорий великих «реалистов» — Рикардо, Госсена, Вальраса, Джевонса, Менгера, Визера и Бем-Баверка — в «широкую и грандиозную рамку социологических обобщений Маркса» [476], так же как в свое время он хотел убрать из марксистской философии диалектический материализм и поставить на его место нео-кантианский позитивизм. Однако довольно скоро Струве понял, что подобная гибридизация невозможна. Отказавшись от теории трудовой стоимости, он некоторое время присматривался к идее «предельной полезности», но в конце концов пришел к выводу, что стоимость не может быть использована в качестве экономической категории, и от концепции стоимости обратился к концепции цены.

В 1899 году и еще несколько лет спустя Струве продолжал считать себя социалистом, поэтому необходимо уточнить, в какой мере он им являлся.

Во-первых, он продолжал верить в повышение концентрации производства: «По моему мнению, с точки зрения социализма единственным важным вопросом является происходит ли в процессе развития уменьшение пропорционального количества собственников средств производства относительно остальной части общества. В капиталистическом обществе этот вопрос разрешен. Общее повышение жизненных стандартов не только не противоречит этому обстоятельству, но в большой степени зависит от него, поскольку концентрация средств производства в виде частной собственности есть в то же время концентрация этих средств производства как таковых, которая включает в себя одновременно и рост общественной производительности, и условия для успешного разрешения классового конфликта» [477].

Из этого следовало, что обобществление средств производства двигалось вперед и неизбежно должно было привести к социалистическому обществу.

Во-вторых, Струве был убежден, что благодаря отчасти этой концентрации (которая увеличивает количество служащих, получающих заработную плату), отчасти индустриальной технологии (которая повышает уровень мастерства этих служащих) рабочий класс постепенно будет усиливать свое влияние. По мнению Струве, в социальном отношении рабочий класс являлся наиболее динамическим элементом современности, «четвертым сословием», которому предназначено доминировать в обществе. А утверждение положения пролетариата — в отношении богатства, численности и политической силы — также должно было привести к установлению социализма.

Все это сильно напоминает теорию «индустриальной демократии» Веббсов. Обобществление в данном случае является неизбежным следствием технологического подъема, неотъемлемой составляющей процесса экономической модернизации.