Ричард Пайпс - Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Полный провал деятельности Струве в рядах российской социал-демократии и последовавшее за ним в 1900–1901 годах изгнание его из этих рядов было первой иллюстрацией того, что широко развернулось впоследствии. Он стал первой жертвой того фанатичного поклонения революции ради революции, которое после 1917 года воплотилось в политике пришедших к власти большевиков и, разросшись до национальных масштабов, привело уже к многомиллионным жертвам.

Кампания по травле Струве была инициирована Плехановым. Он отказался сотрудничать с Началом еще до того, как увидел первый номер этого журнала. Увидев же, немедленно объявил ему войну — как органу российских бернштейнианцев. Позже, летом 1899 года, в речи, произнесенной в Швейцарии, Плеханов утверждал, что Струве никогда не был материалистом и, следовательно, марксистом [483]. По мнению Плеханова, после того, как Бернштейн выступил со своими еретическими предложениями, организованный в 1895 году Потресовым «единый фронт» распался. И теперь опасность для движения идет не от народников, а от ревизионистов, поэтому он, Плеханов, считает себя свободным от обязательства воздерживаться от атаки на отступников от марксизма.

Аксельрод тоже считал, что Струве потерян для движения, но его реакция заключалась в основном в выражении сожаления но этому поводу, а не в гневных выступлениях. В начале 1900 года он писал Каутскому: «Должен признаться прямо, что, когда Струве порвал с марксизмом, я огорчился гораздо больше, чем когда это произошло с Бернштейном. Я относился к нему с особой нежностью и возлагал на него огромные надежды. Возможно, что в момент появления первых статей Бернштейна я был слишком занят, во всяком случае, они не вызвали во мне того смятения, в которое привели меня работы Струве» [484].

Как уже было сказано, Потресов не поддался на уговоры Струве отказаться от ортодоксальных марксистских взглядов, но сохранил к нему дружеское расположение. То же можно сказать и о Вере Засулич. Ленин колебался: в то время он был серьезно заинтересован в том, чтобы Струве оставался внутри движения. И если бы эти трое стали решительно отстаивать свою позицию, то возможно, даже несмотря на Плеханова, Струве не был бы исключен из рядов социал-демократов. Но этого не произошло, поскольку зимой 1900–1901 годов Ленин выступил против Струве, превратившись из сторонника в его смертельного врага.

Весной 1897 года, уезжая в сибирскую ссылку, Ленин считал себя не только политическим союзником Струве, но даже чем-то большим, чем то, что на партийном языке называлось «genosse», или «товарищ». Как уже было сказано, последним, что он успел сделать перед ссылкой, была защита Струве от нападок самарских ортодоксов в споре по поводу хлебных цен. В то время его взгляды на основные политические вопросы практически не отличались от взглядов Струве. Более того, подобно Струве, он стал расценивать борьбу за свободу — то есть за конституцию и парламент — как одну из важнейших насущных задач движения. Влияние Струве сказалось и в том, что Ленин во многом изменил свое отношение к капитализму: первоначально решительно отвергая его, в 1897–1899 годах он стал смотреть на него как созидательную и прогрессивную силу [485]. Правда, к попыткам Струве «улучшить» Маркса он продолжал относиться неодобрительно, но в то время он был склонен осуждать всякое теоретизирование, не связанное напрямую с политическим действием. И до тех пор, пока Струве оставался приверженцем главной задачи, которая для Ленина заключалась в том, чтобы, организовав социал-демократию и поставив ее на то место, которое до этого занимали народники, возглавить национальную борьбу за свержение царского режима, он был готов смотреть сквозь пальцы на идеологические грешки Струве.

На протяжении большей части периода сибирской ссылки Ленина между ним и Струве сохранялись терпимые и дружеские отношения. Они продолжали интенсивно общаться — либо напрямую, путем переписки, либо косвенным путем, через ленинских родственников, обсуждая при этом самые разные вопросы. Большинство из этих вопросов были литературного характера, поскольку в течение всех этих лет Струве фактически выступал в роли литературного агента Ленина: заботился о размещении его статей в периодике, находил издателей для его книг, вычитывал верстку и заботился о гонорарах. В 1898 году, по просьбе Ленина, он подготовил к печати сборник его статей «Экономические этюды и статьи» [486]. Наиболее существенный вклад Струве внес в подготовку к публикации книги Ленина, посвященной истории капитализма в России, над которой тот работал с момента его ареста в декабре 1895 года. На этот раз Струве не только, как всегда, помог Ленину получить недостающие ему для работы научные материалы, не только сделал все необходимое для публикации книги, не только вычитал всю верстку, но и дал ей название. Ленин хотел назвать ее «Процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности». Но Струве отверг это название на том основании, что оно слишком непривлекательно, и предложил свой вариант — «Развитие капитализма в России». После некоторых колебаний (предложенное Струве название показалось ему «слишком смело, широко и многообещающе») Ленин принял это название, и, таким образом, можно сказать что его основной вклад в науку стал известен под именем, которое ему дал Струве [487]. Однако предметом их общения были не только литературные дела. В их переписке присутствовали и личные, семейные мотивы, об одном из которых вспоминала в своих мемуарах Крупская: речь идет о письме Ленину, написанном Ниной Струве, в котором она пишет о своем сыне (скорее всего — о Глебе): «…каждый день подносим его к портретам Дарвина и Маркса, говорим: поклонись дедушке Дарвину, поклонись Марксу, он забавно так кланяется» [488].

Струве также помог Ленину подработать на переводах. Восьми рублей в месяц — содержания, которое Ленин в качестве ссыльного получал от царского правительства, хватало только на самое необходимое, но его не хватало на дополнительные расходы, например, на покупку книг и журналов. Ленин, как правило, был стеснен в деньгах и даже задолжал Калмыковой 100 рублей [489]. Струве предложил ему перевести для серии Поповой книгу Сиднея и Беатрисы Вебб «Теория и практика английского тред-юнионизма». Первый том Ленин перевел за невероятно короткий срок — шесть месяцев, одновременно продолжая работать над своей собственной книгой [490]. В «Теории и практике английского тред-юнионизма» была описана последовательность действий, с помощью которых тред-юнионы и кооперативные объединения должны побуждать современное общество все большее внимание уделять состоянию дел в социальной сфере и, таким образом, способствовать мирному продвижению общества в сторону социализма. Согласно Веббам, социализм должен был стать реальностью не с помощью прямых политических акций, а путем постепенного введения соответствующих административных изменений. В конечном итоге должно было образоваться управляемое государством эгалитарное демократическое общество. В то время Ленин вовсе не чуждался подобных суждений, поскольку в апреле 1899 года он с похвалой отозвался о Веббах как о представителях «одного из передовых течений английской общественной мысли» [491].