Дороти Гис МакГиган - Габсбурги. Блеск и нищета одной королевской династии

Бесспорно, известно, что в его время почти никто не понимал, чего, собственно говоря, хотел Иосиф. Иосиф, как уже заметила его мать, был сложной личностью, бестактным и упрямым и имел еще меньше таланта приспосабливаться, чем это обычно случалось у Габсбургов. Кроме того, он пытался сделать невозможное.

И все же, ни один монарх в Европе никогда не проявлял такого страстного интереса к людям бесправным и неимущим. Однажды, когда крестьянин пожаловался ему, что сборщик налогов унес его последний грош, Иосиф разобрался в этом случае и дал крестьянину место сборщика налогов. Обозленная знать дала ему прозвище «Крестьянский Бог».

Он основал сиротский дом, школу для глухонемых, ввел семинар для подготовки военных врачей и построил самую крупную в то время больницу в мире — «Клиническую больницу», которая в течение полутора столетий оставалась чудом медицины для всего света. Несмотря на это, неизвестный критик времен Иосифа брюзжал: «Самым большим удовольствием для императора было смотреть, как работают женщины в большой больнице в Вене или часами находиться на башне, с которой он мог смотреть во двор, полный орущих дурачков».

Иосиф мог бы повторить за своей приятельницей, Екатериной Великой [366] Екатерина II (урожденная София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, 1729–1796) — императрица Всероссийская с 1762 года. , жаловавшейся, что Дидро [367] Дени Дидро (1713–1784) — французский писатель, философ-просветитель и драматург, основавший «Энциклопедию, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел». мог излагать свои великолепные проекты на бумаге, а она должна писать свои — на человеческой коже, «которая является гораздо менее послушным материалом».

Иосиф наотрез отказывался жениться еще раз после смерти своей второй жены, несчастной Йозефы. Канцлер Кауниц беспрестанно осаждал его просьбами жениться, лучше всего, на французской принцессе Елизавете. Иосиф проверил слухи о внешности и аппетите девушки (говорили, что она съедает мяса и рыбы на сумму 100 миллионов франков в год) и в заключение написал Кауницу, лично посетив Версаль: «она стала такой полной, что Вы себе просто не можете представить».

Плотские желания не особенно занимали Иосифа. Французский посол в Вене писал домой, что Иосиф регулярно полчаса в день задерживается у дочери садовника, и добавлял — типичное суждение француза — что «император краткостью своего визита доказывает, что он имеет только одну цель».

Безбрачие не имело для Иосифа никакого значения до тех пор, пока его брат Леопольд, великий герцог Тосканы, производил на свет наследников Габсбургов — задача, которую тот исполнял достойным восхищения образом: он был отцом шестнадцати детей.

Иосиф во время своих путешествий иногда заглядывал в детскую Великого герцога во Флоренции, знакомился со своими племянниками, учил их играть в «волка» и в игру «загляни в суп», в то время как в действительности, он только хотел внимательно их проэкзаменовать. После этого он обычно в своей деловой манере писал брату письма, в которых давал ему советы и точно указывал, как он должен воспитывать своих детей.

Особый интерес он проявлял к своему старшему племяннику, эрцгерцогу Францу, который однажды должен был унаследовать трон. Леопольд, как и Иосиф, был сыном эпохи Просвещения и начал воспитывать своих детей строго по принципам Руссо. Правда он убедился, что на практике они не оказывали такого хорошего воздействия, потому что вскоре каждый совал нос в образование наследника трона: бабушка императрица Мария Терезия, дядя Иосиф, разные другие тети и дяди, министр, воспитатели и гувернеры. Между Хофбургом и Палаццо Питти во Флоренции шел обмен длинными письмами о наследнике трона Франце. Время от времени, система воспитания пересматривалась, тогда появлялся еще один новый домашний учитель: пастор, или епископ, или офицер, в зависимости от того, какие недостатки обнаруживались в развитии эрцгерцога: духовные, телесные или моральные, которые казались особенно серьезными в тот момент.

Иосиф посетил Флоренцию в 1784 году и снова увидел Франца; он нашел его слишком худым и предположил, что может быть, тот ел недостаточно супа и хлеба. После этого он написал один из таких типичных для него, длинных и критических документов под заголовком: «Размышления о состоянии герцога Франца» и передал его родителям.

Иосиф, так же, как его мать делала это для него, искал теперь по всей Европе и нашел подходящую жену для Франца: здоровую, молодую немецкую принцессу, Елизавету фон Вюртемберг [368] Елизавета Вильгельмина Луиза (1767–1790) — принцесса Вюртембергская, первая супруга будущего императора Франца II. , которую он привез в Вену. Он распорядился о ее переходе в католичество, велел подлечить ее зубы, немного расширил ее образование и наблюдал с благосклонностью дядюшки ее «красиво округлившуюся грудь», как он писал Леопольду. Он действительно очень полюбил девочку, потому что Иосиф — прирожденный закулисный руководитель — любил роль Пигмалиона [369] Пигмалион — в греческой мифологии скульптор, создавший прекрасную статую — девушку Галатею — из слоновой кости и влюбившийся в свое творение. .

Затем он велел привезти шестнадцатилетнего Франца в Вену, снабдил его в императорском дворце Хофбург новыми гувернерами и приступил к тому, чтобы сформировать из мальчика будущего императора. Но Франц только с трудом делал успехи, и Иосиф не боялся показать свое глубокое разочарование. Вместо сияющего, умного, очаровательного и симпатичного мальчика, император находил застенчивого, неуклюжего юношу, худого, маленького, спокойного, совсем неловкого в спортивных делах, который, правда, мог дать правильные ответы, на которые его натаскали, но казался едва ли способным произвести хотя бы одну самостоятельную мысль.

Иосиф предпринял энергичные шаги в свойственной ему бескомпромиссной манере. После того, как Франц прожил два месяца в Хофбурге, дядя позвал его однажды воскресным утром после мессы к себе в свой кабинет и вручил ему рукопись, которая называлась: «Наблюдения, касающиеся дальнейшего воспитания и образования эрцгерцога Франца».

С глазами, полными слез, мальчик стоял перед дядей и читал о себе в третьем лице: «Он отстал в росте и силе, у него нет физической сноровки и не развита осанка. Короче говоря, он представляет собой мягкого, изнеженного, слабовольного человека без способностей, привыкшего, чтобы его вели, непригодного стать государственным деятелем. Он говорит невнятно, употребляет грубые выражения, у него резкий голос и он глотает слова, отчасти из лени, частью по небрежности, отчасти из-за неуместной застенчивости».