Андрей Колганов - Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Результат был кошмарным и ужасающим. В результате волны репрессий 1937-38 годов (ослабевших, но не прекратившихся и в 1939-40 гг.) политическая ситуация в стране резко изменилась. Была физически устранена не только большая часть высших командных кадров в армии, на чем часто акцентируют внимание. Было физически устранено большинство руководителей высших государственных, хозяйственных и партийных органов, что вызывает искушение назвать эти события государственным переворотом. Из числа членов Центрального Комитета ВКП(б), избранного XVII съездом в составе 71 человека, один — С. М. Киров — был убит, один — В. В. Куйбышев — умер, двое — Г. К. Орджоникидзе и Я. Б. Гамарник — покончили с собой, несколько человек — Н. К. Крупская, Г. И. Петровский, Г. М. Кржижановский — были просто отстранены от руководящих постов, 16 человек вошли в состав ЦК ВКП(б), избранного следующим, XVIII съездом. Остальные — пали жертвами репрессий (хотя некоторые из них сами участвовали в организации этих репрессий — Н. И. Ежов и Г. Г. Ягода, например), или просто исчезли с политического горизонта. Не меньше пострадал и состав кандидатов в члены ЦК, которых не обошла стороной волна репрессий, клеветы, самоубийств. Были уничтожены почти все секретари и большинство членов комитетов республиканских, краевых и областных организаций ВКП(б). XVIII съезд созывали уже люди, не имевшие На то полномочий предыдущего съезда.

Роковым образом партийная верхушка сначала отказалась в начале 20-х годов отменить пункт 7 резолюции «О единстве партии», принятый X съездом РКП(б) [884] КПСС в резолюциях… Т. 2. С. 336-337. как временное решение для чрезвычайных обстоятельств, сочтя его удобным инструментом для борьбы с оппозиционными течениями. А затем, при попустительстве партийного большинства, этот пункт стал использоваться все чаще и чаще, и, наконец, превратился в жернова, которые перемололи большую часть состава ЦК, избранного XVII съездом — и в формальном соответствии (хотя даже и эта формальность подчас нарушалась) с Уставом ВКП(б) партия получила такие руководящие органы (не только Центральный Комитет, но и нижестоящие комитеты), которые она не избирала.

Ф. Ф. Раскольников был, несомненно, прав, когда писал в 1939 году, что оказалась разгромленной та партия, которая возглавила социалистическую революцию и превратила СССР в мощную индустриальную державу. Точнее было бы сказать, что была разгромлена уже не революционная, а послеленинская партия, ибо ленинская по существу исчезла уже к 1930 году в результате чисток и перетрясок. А теперь на XVIII съезд собралась уже третья политическая организация. Прежняя была сметена волной террора.

Раскол в ВКП(б), выразившийся в массовых политических чистках, набиравших обороты с 1927 года, усилившихся в 1933-35 гг., дополнившихся постановкой политических процессов против оппозиции с 1936 года и «большим террором» 1937-1938 гг., сначала сильно изменил лицо правящей партии, а затем привел к ее полному перерождению.

К 1939 году, как персональный состав партии, так и ее уставные и программные принципы претерпели радикальные изменения. Старая «партийная гвардия» была почти полностью уничтожена если не физически, то, во всяком случае, политически. Партийная программа фактически была отправлена в мусорную корзину, а неоднократно пересматривавшийся устав партии (и в еще большей степени — внутриорганизационные инструкции) делал ее послушным орудием в руках бюрократической верхушки, превратившейся в самоназначенную касту.

Сегодня эти процессы оцениваются различным образом. Для либеральных антикоммунистов разгром Сталиным старой ВКП(б) является воздаянием большевикам за все их прегрешения перед «Россией, которую мы потеряли», и одновременно одним из лучших свидетельств кровожадной натуры коммунистического режима. Для националистов-державников уничтожение большевиков (главный грех которых — и в этом «красные» националисты согласны с «белыми» — заключался в их интернационализме) так же является воздаянием за Октябрь и несомненным благом для России, которую Сталин стал превращать в «нормальную великую державу», отстаивающую в первую очередь свои национальные интересы. Для догматических наследников КПСС остается в силе сталинская легенда о «врагах народа» (которую не прочь использовать и националисты).

Однако реальный смысл этих процессов невозможно понять в том случае, если игнорировать — как это делают представители всех перечисленных выше точек зрения — социально-экономическую эволюцию СССР в этот исторический период и связанную с нею внутреннюю борьбу в ВКП(б).

Политическая проблема для сталинской фракции в ВКП(б) заключалась в том, что для нее фактически произошедший отказ от многих — но не от всех — фундаментальных целей, связанных с попыткой строительства социализма, не мог сопровождаться отказом от политического и идеологического наследия великой революции. В результате в одной партии на какой-то период времени оказались сведены вместе и сторонники курса на модернизацию страны методами бюрократической централизации ради построения «великой державы», и сторонники активной поддержки мирового революционного движения ради создания условий для социалистического строительства в СССР при опоре на инициативу рабочего класса.

Однако и те, и другие выдвигали свои цели примерно в одной и той же идейно-политической оболочке (что подчас вызывает у некоторых дилетантов искушение заявить, что реальных серьезных разногласий между Сталиным и оппозицией не было, а была лишь грызня за власть).

Поэтому Сталин не мог устранить своих политических конкурентов внутри ВКП(б) путем открытого противопоставления им своей программы, которая на деле резко отличалась от официальной 2-й программы партии. Он вынужден был идти путем политической интриги (1922-1926 гг.), к которой, после завоевания монополии во всех средствах пропаганды, добавилась массированная компания очернения противников. Затем, с конца 20-х годов — эпизодически, а с начала 30-х годов — все шире и шире Сталин стал применять методы полицейской провокации и инквизиторские методы судебного преследования.

Однако эти методы привели лишь к тому, что наиболее радикальная часть оппозиции продолжала работать вне ВКП(б), а более осторожные члены партийного актива, недовольные сталинским курсом, не решаясь проявлять свои настроения открыто, продолжали занимать видное место в партийной структуре. Грубые просчеты Сталина, совершенные им в экономической политике в период 1929-1933 годов, вызвали глухое брожение и среди этой пассивной части, время от времени прорываясь в оппозиционных выступлениях бывших верных соратников товарища Сталина. Эволюция политической практики сталинского руководства, отходящая от идеалов Октября, — насаждение внутри партии режима личной власти, выстраивание системы льгот и привилегий для бюрократии, бюрократическое удушение любых инициатив снизу, ликвидация последних элементов демократии вне партии и т. д. — все это также вызывало чувство протеста у так называемой старой партийной гвардии.