Женщины-легенды

Все же после смерти Хатшепсут была официально признана узурпаторшей. По воле и от имени Тутмоса III ревностно уничтожались почти все следы деятельности Хатшепсут. Тщательно выскабливалось ее имя на всех памятниках, а освободившиеся места заполнялись именами Тутмоса I и Тутмоса II.

Ее имя было удалено из официального царского списка, уничтожались ее изображения и даже надписи на лично ей принадлежавших предметах. Ее преемник и зять начал официальный отсчет годам своего правления с даты смерти своего отца Тутмоса II. Все делалось для создания иллюзии, что первая в истории женщина-фараон вообще не существовала.

Ее останкам не суждено было покоиться в великолепном заупокойном храме. Уничтожение праха, в соответствии с общепринятыми тогда взглядами, превращало ее в ничто в прошлой и будущей истории Земли и Неба.

Но полностью уничтожить все свидетельства о жизни и деятельности великой женщины прошлого ее недоброжелателям не удалось. Она оставила после себя многочисленные памятники в свою честь, огромные размеры которых не позволили исчезнуть бесследно ее имени.

После кончины Хатшепсут политические противники явно спешили вычеркнуть ее имя из истории страны. И, как нередко бывает, получилось все наоборот. Содеянное в правление Хатшепсут трудно замолчать, тем более искоренить раз и навсегда.

О том, что великая правительница предвидела насильственное искоренение памяти о ней после кончины, косвенно свидетельствует великолепно сохранившаяся надпись на величественном гранитном обелиске, воздвигнутом в главной столичной святыне — храме Кар-наке: «Воздвигла этот обелиск и для тех, кто будет после меня, для всякого, сердце которого замрет только от созерцания этого памятника…»

Прошли тысячелетия, истерлись из памяти победоносные походы фараонов, создавших великую державу древности, от которой остались только величественные руины, отчасти засыпанные песком. Но то, что сохранилось, свидетельствует о высочайшем интеллекте не только непосредственных исполнителей выдающихся каменных шедевров, но и тех личностей, которые содействовали их возведению.

Хатшепсут способствовала деятельности зодчих и строителей, старания которых увековечили образ их великой повелительницы в непревзойденном храме в Дейр эль-Бахри. Уже наши современники отдали должное Хатшепсут, частично реставрировав этот шедевр архитектуры. Она была первой и осталась последней женщиной-фараоном в истории своей страны.

Современные исследователи восстановили некогда выскобленный пробел в списке фараонов XVIII династии — пятая позиция заслуженно возвращена Хатшепсут, успешно исполнившей роль властительницы самой мощной державы дохристианской поры.

Происхождение Нефертити в точности не известно. Бытовало мнение, что она — иноземная царевна, присланная в жены фараону из могучего государства Митанни на среднем Евфрате. При этом обращали внимание на ее имя, поскольку по-египетски «Нефертити» означает «Прекрасная пришла».

Действительно, при фараоне Аменхотепе III, на 30-м году его правления, митаннийский правитель Тушратта отправил в Египет свою очень молоденькую и чрезвычайно красивую дочь. Полагали, что она очаровала не только престарелого фараона, но и его юного сына, наследника трона, впоследствии царя-реформатора Аменхотепа IV (Эханатона).

Первоначально эта версия признавалась правдивой, но затем нашлись убедительные контраргументы. Во-первых, законной царицей Египта могла стать только особа царской крови местного происхождения. Во-вторых, имя «Нефертити» носили многие коренные египтянки той поры.

Но решающую роль в этом споре сыграли антропологические исследования, которые неопровержимо показали, что Нефертити и ее супруг Эханатон были родственниками. Как отметил известный советский египтолог Ю. Я. Перепелкин, «удивляться тому, впрочем, не приходится, так как сходство, действительно, велико. У обоих утонченные худощавые лица с тяжелыми веками и нежно очерченными носами, черепа с выступающими затылками, длинные тонкие шеи. То, что отличает голову царя от головы царицы, это узость лица, пухлые губы, отвислый подбородок и выгнутая назад шея. Но эти отличия ни в коей мере не нарушали общего сходства. Вглядевшись в изображения… трудно не признать их родственниками, и притом близкими».

Кроме того, известна кормилица царицы по имени Тейе. Она была супругой одного из первых царедворцев Эйе, который после упадка и нисхождения XVIII династии на короткое время стал законным фараоном. Эта супружеская чета была весьма чтима царской семьей, получая, о чем сохранилось много свидетельств, невиданные привилегии и материальные блага.

И, наконец, Нефертити имела родных сестер, оставивших заметные следы своего пребывания в высших сферах общества. Они имели чисто египетские имена. Из них особенно выделялась Бакетатон, которая, судя по всему, была любимицей царской семьи и большой затейницей, позволявшей себе невиданные дерзости.

В связи с последним Ю. Я. Перепелкин привел такой курьезнейший факт: «Видимо, баловень царской четы и большая шутница, эта молодая особа чувствовала себя при дворе, как дома, и позволяла себе неслыханные вещи. Во время царских явлений двору и даже служений Солнцу за нею нередко следовало двое колченогих карликов, изображавших — о дерзость! — верховных сановников страны, верхнеегипетского и нижнеегипетского. Карлики были наряжены в служебное облачение двух высших чинов государства и величались соответственно «правителями»! Подобная сестра царицы — живое опровержение построений, превращавших Нефертити в иноземную царевну».

Ныне свое представление об образе Нефертити имеют миллионы людей. Но в большинстве случаев оно ограничивается тем, что Нефертити очень красивая царица Древнего Египта, о чем впечатляюще свидетельствуют ее скульптурные изображения и многочисленные рельефы и рисунки.

Менее узкий круг наших современников осведомлен о том, что она супруга человека, сыгравшего заметную роль в истории мировых религий. Именно муж Нефертити — фараон XVIII династии Аменхотеп IV, который в ходе своей религиозно-политической реформы принял новое тронное имя Эханатон, — предпринял первую в истории человечества попытку законодательно перейти от веры во многих богов к единобожию.

Эта реформа имела благотворные последствия для развития изобразительного искусства в заключительный период правления XVIII династии. Во всеобщей истории искусств этот период получил наименование Амарнского.

Последнее название происходит от имени современного египетского населенного пункта Амарны (около 310 км к югу от Каира на правом берегу Нила). В его окрестностях в 1887 году местная жительница случайно нашла большой дипломатический архив, основную часть которого составляла переписка Эханатона и его отца, Аменхотепа III, с главами многих государств Переднего Востока. Практически во всех трудах по истории дипломатии, изданных в различных странах мира, документы этого архива рассматриваются буквально на самых первых страницах.