Женщины-легенды

Отношения между отцом и дочерью были испорчены окончательно. Юлия не могла простить Августу свои браки, которые всегда совершались против ее воли. Этот протест выражался в ее дерзком, вызывающем поведении. Публичные оргии, устраиваемые ею на форуме, многочисленные любовники, самый дикий разгул и необузданность вызывали в Риме массу сплетен и кривотолков, что наносило авторитету Августа огромный урон.

Доведенный до отчаяния, отец расторг брак Юлии с Тиберием и сослал свою распутную дочь на остров Пандатерию в Тирренском море. В ссылку Юлию сопровождала ее мать Скрибония. Наказание было поистине суровым. Дочь лишалась ежегодного содержания. Тацит отмечал, что «ссыльную, обесславленную, лишенную всякой надежды дочь Август довел до смерти лишениями и медленным истощением, полагая, что за долговременностью ссылки смерть эта останется незамеченной». Император запретил ссыльной Юлии давать вино и лишил ее малейших удобств. К ней без его ведома не допускались ни рабы, ни свободные. Ему с точностью доносили, кто жаждет встречи с Юлией, какого он возраста, роста и даже какие у него телесные приметы. Только после пятилетней ссылки Август разрешил перевеете Юлию на материк и немного смягчил условия ссылки. О прощении не было и речи. Как-то, узнав, что одна из соучастниц оргий дочери — вольноотпущенница Феба покончила жизнь самоубийством, Август воскликнул: «О, если бы у меня была дочь Феба, а не Юлия». Юлия Старшая умерла вскоре после смерти отца в 14 году.

Тяжкое наказание понесли и все любовники Юлии. Юл Антоний, самый молодой из них, за нанесение оскорбления дому императора был казнен. Римские аристократы Семпроний Гракх, Клавдий Пульхр и Корнелий Сципион были сосланы на острова.

Жестоко наказывая нарушителей законов о семье и браке, Август, по всей вероятности, был вынужден под давлением общественного мнения применить эти законы и к своей дочери и тем самым наказать аристократию, представительницей которой была Юлия. После расправы с дочерью императору предоставился удобный случай убрать аристократов, пренебрегающих законами. Недовольство дочерью было усугублено и поведением внучки, Юлии Младшей, — дочери Юлии Старшей и Агриппы. Юлия Младшая, по всей вероятности, унаследовала худшие черты своей матери. Обладая неистовым темпераментом и неприкрытым бесстыдством, она, подобно своей матери, устраивала дикие оргии, сменяя любовников, ища необузданных утех в распутстве. Август к внучке тоже принял самые суровые меры, сослав ее на остров Тример в Адриатическом море. Там она, как сообщает Тацит, провела 20 лет в изгнании. Император всячески старался стереть память о дочери и внучке. По свидетельству Светония, Август не признал родившегося у Юлии Младшей после ее осуждения ребенка, а дворец внучки, стоивший немалых денег, приказал разрушить до основания. Так же он поступил и с многочисленными статуями Юлии Старшей.

В своем завещании Август запретил хоронить дочь и внучку в своей усыпальнице.

Однако все попытки императора притормозить процессы бездуховности и распутства, происходившие в обществе, ни к чему не привели. Вседозволенность процветала, и ее не могли остановить даже самые суровые законы и меры. Потому что ни один, даже самый обстоятельный закон не способен предотвратить и нормализовать процессы, происходившие в обществе, если он попирается его создателями. Яркий пример — семья Августа. Сразу же после смерти императора сенат снова вынужден был издать закон против распутного поведения женщин из аристократических кругов. Вот как об этом пишет Тацит: «Были изданы строгие указы сената против распутного поведения женщин и строжайше воспрещено промышлять своим телом тем, чьи отцы или мужья были римскими всадниками. Поводом было то, что Вистилия, дочь претора, объявила эдилам, что занимается проституцией».

Хотя век Августа в истории Рима считается одним из благополучнейших и счастливых, однако именно он явился стартовой площадкой для тех потрясений, которые испытал Рим в последующие эпохи, именно этот век подготовил почву, которая способствовала появлению на римском троне императоров-садистов, таких, как Калигула и Нерон. Ведь в кажущемся процветании зародились плоды, приведшие затем к распаду великой империи.

Который день она подходила к этому мосту, вглядываясь в очертания далекого леса на другом берегу реки, спокойно и величаво катившей свои воды. Густая зеленая стена могучих деревьев с каждым днем вызывала у нее все большую тревогу. Где-то там, далеко за лесами и болотными топями, ведет свои легионы ее муж Германия к страшному для римлян Тевтобургскому лесу, чтобы отомстить воинственным германским племенам за жестокое поражение римлян. В чаще этого леса нашли свою гибель шесть лет назад три римских легиона Квинтилия Вара. Агриппина не могла забыть, как потрясенный катастрофой ее дед Октавиан Август с отпущенными в трауре волосами и бородой бился головой о дверной косяк, горестно взывая: «Квинтилий Вар, верни легионы!» Но ничто уже не могло возвратить из небытия ни погибшие легионы, ни их покончившего с собой в окружении торжествующих врагов полководца… Теперь ее Германия во главе, всех восьми римских легионов, располагавшихся в Германии, должен повторить зловещий путь легионов Вара и покарать непокорных германцев… Но вот уже давно нет вестей от войска. Агриппина знала, что, пройдя огнем и мечом по землям хаттов, Герма ник повернул свои легионы назад к Рейну, однако, получив известие о войне между вождями херусков, он бросился на помощь их князю Сегесту, осажденному воинственным Арминием, тем самым, который разгромил римлян в Тевтобургском лесу. Арминию удалось поднять против римлян не только херусков, но и другие германские племена. Германик принял вызов и двинул свои верные легионы в глубь Германии. Впрочем, верные ли?..

Агриппина помнила те унижения, которые пришлось ей испытать вместе с мужем всего год назад. Смерть Августа вызвала бунт в нижнегерманских легионах. Первыми восстали воины пятого («Жаворонки») и двадцать первого («Стремительного») легионов. За ними поднялись «Валериев Победоносный» и «Германский», лишь недавно сформированный взамен погибшего в Тевтобургском лесу. Легионеры восстали против суровой воинской дисциплины и, жестоко расправившись с насаждавшими ее центурионами, требовали повышения жалованья. Израненные ветераны добивались достойной отставки. Германика, командовавшего всеми германскими легионами, они готовы были провозгласить императором вместо Тиберия, только бы он выполнил их требования. Но спешно возвратившийся из Галлии Германик на сходке взбунтовавшихся воинов категорически отказался от предлагаемой ему верховной власти и потребовал от легионов верности Тиберию. Славословие тут же сменилось ненавистью…