Женщины-легенды

В римском обществе с Германиком связывали надежды на восстановление древнего республиканского строя, он был более демократичен, чем подозрительный и жестокий Тиберий. Тиберия глубоко уязвила ставшая известной фраза Августа об избранном им преемнике: «Бедный римский народ, в какие он попадает медленшяе челюсти!» Сказалась и ревность полководца — Тиберий совершил немало удачных походов против германцев, покорил тех же херусков и был уверен, что, будь он в тот злосчастный час на месте Квинтилия Вара, не было бы того страшного позора для римского оружия. Теперь же приходится радоваться куда более скромным успехам этого молодого любимца римлян.

А тут еще Агриппина возомнила себя военачальником. Ну, хорошо, ей удалось удержать в повиновении лагерь, но слыханное ли дело, чтобы женщина командовала войсками? Пусть уж, если хочет, следует за мужем со своим малолетним Гаем, но не лезет в мужские дела. Кто знает, не жаждет ли она властвовать в Риме, подобно Ливии, матери самого Тиберия?

После смерти Августа Ливия, столь много предпринявшая для того, чтобы именно ее сын стал наследником, постоянно вмешивалась в дела Тиберия, что крайне раздражало его. Такого рода попытки матери Тиберий пресекал. Ему льстило, что Германик оставался верным ему, но где гарантии, что заносчивая и вспыльчивая Агриппина не подстрекает своего супруга занять его место? Тем более, что для неприязни к Тиберию у Агриппины были свои основания.

Агриппина была дочерью Юлии Старшей от ее второго брака. Еще при жизни Агриппы Юлия, предававшаяся любовным утехам отнюдь не только с супругом, пыталась добиться взаимности у Тиберия. Но тот слишком любил свою жену Випсанию Агриппину, чтобы предпочесть ей похотливые объятия дочери Августа. Однако после смерти Агриппы Август все же выдал Юлию за Тиберия, заставив предварительно его развестись. Тиберий ненавидел свою новую жену, которая и в этом браке не желала отказываться от своих прежних любовников. Он вынужден был даже оставить Рим и удалиться на несколько лет на Родос. Вернулся Тиберий из этого добровольного изгнания лишь тогда, когда Август отправил свою распутную дочь в ссылку. Унаследовав власть Августа, Тиберий распорядился еще более ужесточить условия содержания ненавистной ему Юлии. От голода и лишений она вскоре скончалась. Все это было сделано тайно, но кто знает, осталось ли это неизвестным для Агриппины и не будет ли она мстить губителю своей матери? Подозрительность Тиберия еще более разжигал командир гвардейцев Сеян, любыми средствами старавшийся устранить конкурентов во влиянии на принцепса.

Впрочем, эти римские интриги не достигали пока берегов Рейна. Зимовка легионов в лагерях избавила на время Агриппину от тревог за жизнь мужа. Зима снова позволила им не расставаться друг с другом, ее снега и морозы не могли загасить их горячую любовь. Десять лет длился уже их брак, но страсть разгоралась все сильнее. Этой зимой у них родилась девочка, названная так же, как и мать, Агриппиной, и счастливые родители, как могли, лелеяли свое крошечное дитя…

Весна принесла новые разлуки и тревоги. Кампанию 16 года против варваров Германик провел блестяще. Дважды он наголову разгромил Арминия, отомстив за катастрофу в Тевтобургском лесу. Казалось, еще немного и непокорные германцы склонят головы перед силой Рима. Отведя войска в зимние лагеря, Германик готовился к новой кампании, которая должна была стать последней на германских рубежах…

Но неожиданно посыпались письма из Рима от Тиберия. Тот напоминал Германику о своих девяти германских походах, о том, что своих успехов он добивался не только силой, но и хитроумными политическими интригами, сея раздор между племенами варваров. Воздавая должное успехам удачливого полководца, Тиберий, тем не менее, уговаривал Германика возвратиться в Рим и во второй раз стать консулом. Зная о прекрасных отношениях Германика со своим сыном Друзом Младшим, который еще не сумел добиться громких воинских побед, Тиберий просил командующего германскими легионами предоставить тому возможность покрыть себя славою. Германик просил дать ему еще год для завершения войны с варварами, но император был неумолим, и скрепя сердце победитель германцев вынужден был возвратиться в Рим.

В мае 17 года восторженный Рим наблюдал за триумфом Германика. Триумф был поистине великолепным — множество пленных, добычи. Особое внимание зрителей привлекала роскошно украшенная колесница, запряженная четверкой белых коней, на которой находился сам триумфатор. Тут же везли и его пятерых детей, что особенно умиляло римлян. Сердце Агриппины было наполнено счастьем: «Вот он, миг триумфа! Это ее Германиком восторгаются жители великого Рима!»

Но триумф закончился, и Германик, как и полагалось, снял с себя временный титул императора, присвоенный за победы, а его семья оказалась в самом центре хитроумных интриг, которые плелись в окружении носителя верховной власти. Неожиданно для Германика Тиберий, который раньше в своих письмах уговаривал его вернуться в Рим и именно здесь исполнять обязанности консула, выступил в сенате с пространной речью, где, обрисовав трудную ситуацию на востоке империи, заявил, что лишь Германик может навести там порядок. Постановлением сената победитель германцев был назначен правителем всех заморских провинций. Казалось, это было весьма почетное назначение. Но в его основе лежало желание Тиберия удалить как можно дальше Германика от Рима. Агриппина и Германик чувствовали, как густая сеть интриг опутывала их. Мать Тиберия постоянно преследовала Агриппину упреками и распускала о ней сплетни. Та еле сдерживалась, чтобы не ответить колкостью, понимая, что этим может навредить своему мужу. Но в дело вступала вторая Ливия — жена Друза Младшего, которой не давало покоя более знатное, чем у ее мужа, происхождение Германика. Агриппина не всегда могла скрыть свое раздражение. Женское соперничество усугублялось тем, что в Риме, где женщины высшего света отнюдь не отличались добродетелью и целомудрием, Агриппина была ярким исключением. Преданная мужу, ласковая и заботливая мать, она стала для римлян поистине воплощением добродетелей предков. Не зря ее называли украшением родины.

Двор Тиберия разделился — приближенные принцепса пытались столкнуть между собой двух наиболее вероятных наследников подходившего к 60-летнему рубежу Тиберия — Германика и Друза Младшего. Но интриги не испортили их добрых отношений. Это было продемонстрировано накануне отъезда Германика, когда он и Друз при выборах на одну из важных должностей смогли убедить сенат поступиться буквой закона и избрать их кандидата. Действовали они при этом в полном согласии.