Женщины-легенды

Настойчиво и безжалостно Агриппина устраняла со своего пути к всевластию любого, кто мог хоть как-то помешать ей. Понимая, какую роль сыграли в приходе к власти Клавдия преторианцы, она добилась смещения подозрительных ей командиров гвардии и назначения главой преторианцев Афрания Бурра, который, по ее расчетам, должен был стать ее верным сторонником в благодарность за столь успешную карьеру. С особой силой ненависть Агриппины обрушилась на Лоллию Паулину — и в зените своего владычества Агриппина не могла простить этой женщине, что она претендовала вместе с ней на роль супруги императора. Лоллию ложно обвинили в общении с магами и в происках против брака императора. Клавдий, действовавший по наущению Агриппины, даже не выслушал обвиняемую. Лоллию осудили на изгнание, конфисковав почти все ее огромное состояние. Но Агриппине этого было мало — она заставила соперницу совершить самоубийство. По ложному же обвинению была осуждена на изгнание и знатная Кальпурния — этого добилась разъяренная Агриппина, узнав, что Клавдий мельком обронил фразу о красоте этой женщины.

Жестокость Агриппины сочеталась с алчностью. Ей, например, не давали покоя роскошные сады и богатство Статия Тавра. Чтобы завладеть всем этим, она снова пустила в ход ложные обвинения. Льстивые приближенные тут же объявили, что Тавр лихоимец и общается с магами. Опозоренный клеветой, тот покончил с собой. Правда, поплатился и главный обвинитель Тавра — сенаторы исключили клеветника из своего сословия. Агриппина на этот раз не смогла отстоять верного доносчика. Но преданного ей престарелого Вителлия она спасла от осуждения. Когда последнего обвинили в сенате в посягательстве на власть и Клавдий поверил в обвинение, лишь заступничество Агриппины спасло этого человека-флюгера, всю свою долгую жизнь лавировавшего среди придворных интриг и раболепствовавшего перед очередной властной супругой императора (это он, когда Мессалина была в зените своего величия, попросил у польщенной властительницы собственноручно разуть ее и, сняв с ноги сандалию, стал носить ее на груди, постоянно и демонстративно целуя).

Понимая, что Клавдий не вечен, Агриппина с той же настойчивостью, с которой она расправлялась с противниками, добивалась признания своего сына наследником императора. Вскоре после самоубийства Силана сенат обратился к Клавдию с просьбой обручить его дочь Октавию с Луцием Домицием. Агриппина добилась возвращения из ссылки опального Сенеки, который стал воспитателем ее сына. В лице Сенеки Агриппина рассчитывала найти не только выдающегося наставника для единственного и лелеемого ребенка, но и верного себе человека. В 50 году связанный с Агриппиной Паллант уговорил Клавдия усыновить Луция Домиция. Сын Агриппины, перейдя в род Клавдиев, получил имя Нерон. Позднее люди будут содрогаться, слыша это имя, а христиане числом 666, означающим имя кровавого императора-насильника, обозначат одно из апокалипсических чудовищ. Но тогда это был еще мальчик. Правда, уже сразу после усыновления он проявил свою натуру, принявшись обзывать родного сына Клавдия Британника незаконнорожденным. Когда же Британник назвал как-то Нерона Домицием, то Агриппина добилась своими горькими жалобами супругу, чтобы воспитатели Британника были осуждены на смерть или изгнание. Через четыре года Нерон дал ложные показания в поддержку обвинения против своей тетки Лепиды, той, что воспитывала его, когда он остался без родителей. В общем, юный Нерон достиг хороших успехов не только в науках, которым обучал его Сенека (им же затем и осужденный на смерть), но и в кознях, опутавших придворное окружение императора. В 13 лет (задолго до положенного 16-летнего возраста) Нерон был торжественно объявлен совершеннолетним. Через два года состоялась его свадьба с Октавией; этот выгодный для Нерона и его матери союз принес кроткой Октавии семь лет страданий и закончился ее убийством в изгнании.

Агриппина, казалось, достигла своего могущества. Она стремилась всячески его демонстрировать, появляясь с мужем даже там, где женщинам находиться не полагалось. На торжестве по случаю одной из крупных побед римлян в Британии она появилась перед строем войска в полном великолепии, и впервые жители Рима лицезрели, как побежденный чужеземный вождь, которому даровали жизнь, воздает хвалу не только императору, но и его жене. И уж вовсе неслыханным было то, что она отважилась прибыть на Капитолий в конной повозке, что испокон веку было лишь жреческой привилегией. Однако никто открыто не осмелился осуждать надменную Агриппину за эти дерзкие нарушения обычаев предков. Она добилась своего — ее восхваляли, почитали, она повелевала всеми. Ее боялись — даже доблестный полководец Веспасиан, овеянный славой побед в Германии и Британии, предпочел сладкой римской жизни скромную жизнь в уединении, настолько велик был страх перед гневом могущественной Агриппины из-за его дружбы с Нарциссом.

Между тем Клавдий, кажется, начал понимать, что он превратился в игрушку в руках своей властной жены. Он стал охотнее прислушиваться к доносам на нее, стал проявлять давно невиданную заботу о Британнике, назвав его однажды даже будущим императором. И когда он как-то в порыве откровенности посетовал, что все его жены были беспутными и все они понесли наказание, Агриппина решила прибегнуть к крайней мере — умертвить своего супруга. Был выбран яд — Клавдий нередко жаловался на сильные боли в желудке, доводившие порой до мысли о самоубийстве. Такая смерть могла вызвать меньше всего подозрений. Изготовление яда было поручено знаменитой отравительнице Локусте, находившейся в это время в тюрьме за свои преступления. К ее «услугам», кстати, прибег впоследствии и Нерон, за что Локуста получила свободу и богатство.

В один из последних сентябрьских дней яд был преподнесен Клавдию за трапезой в его любимом кушанье — белых грибах. Как всегда, тот жадно расправился с лакомством. Яд был изготовлен таким образом, что подействовал не мгновенно, а через несколько часов. Все попытки лекарей спасти больного оказались безуспешными: на рассвете Клавдий скончался. Несколько часов Агриппина лицемерно утешала потрясенных горем Бри-танника, Октавию и Клавдию. Был здесь и другой расчет — задержать Британника во дворце до тех пор, пока преторианцы провозгласят императором ее Нерона. Дождавшись наконец благоприятного, по поверьям, часа, Нерон в сопровождении Афрания Бурра появился перед преторианцами. Объявив им о кончине Клавдия, он пообещал гвардейцам огромные денежные подарки. Восторженные преторианцы провозгласили его императором. Сенату оставалось только признать это решение.