Женщины-легенды

Свадебные торжества совпали с наступлением январских календ. На свадебном пиру Клавдий словно не замечал своей новой супруги — все его внимание было привлечено к многочисленным и изысканным кушаньям, которые он поглощал с неимоверной жадностью. Вид его был отвратителен: Клавдий сладострастно чавкал, отрыгивал в те редкие минуты, когда отрывался от пищи, не стесняясь, пускал ветры. Наконец вспотевший толстый император откинулся навзничь, широко раскрыв рот, — тут же прислуга сунула ему в рот птичье перо, дабы властитель смог опорожнить свой желудок. Кто знает, не тогда ли Агриппине пришла мысль отравить того, брака с кем она так упорно добивалась? Можно только догадываться, что испытывала она в брачную ночь в объятиях этого похотливого старика со слюнявым ртом, большим мокрым носом и трясущейся головой. Через 6 лет она избавится от опостылевшего ей супруга, но тогда, преодолевая отвращение, она отдавалась ему с притворной страстью и показным восхищением перед его мужественностью и красотой. Агриппина должна была заменить Клавдию неистовую Мессалину, и она добилась своего. Но последний жестокий урок, полученный соперницей, постоянно довлел над ней — необходим был образ целомудренной супруги, и она несла эту личину; ее внебрачные связи были продиктованы не поиском удовольствий, которых жаждала ее еще цветущая натура, а точными расчетами в сложной сети придворных интриг. Не жажда наслаждений, а безудержная жажда власти была путеводной звездой этой женщины.

Итак, первая цель была достигнута — Агриппина стала женой своего дяди-императора. Теперь следовало позаботиться о том, чтобы ее влияние на Клавдия стало безграничным. Этому мешало всевластие могущественных вольноотпущенников, занимавших важные должности в императорской администрации. Агриппина прекрасно изучила характер Клавдия с его нерешительностью, непостоянством, подверженностью чужому влиянию. Ее женских чар и твердой воли было недостаточно — супруг, убежденный ее аргументами, вскоре мог под внушениями того же Палланта или Нарцисса принять совершенно иное решение.

Своего благодетеля Палланта, так настойчиво добивавшегося ее брака с Клавдием, Агриппина нейтрализовала довольно оригинально — она стала его любовницей. Отныне эта пара была накрепко связана между собой — крах кого-либо из них легко мог через огласку их любовной связи «по расчету» привести к гибели другого. И пока был жив Клавдий, Паллант и Агриппина действовали с удивительным единодушием. Этот союз разрушился лишь тогда, когда императором стал Нерон — в борьбе за власть со своей матерью сын репрессировал многих ее сторонников, в том числе и Палланта. Впрочем, судьба Палланта была не такой уж печальной — перед своим отстранением от руководства финансами и изгнанием из императорского дворца богатейший вольноотпущенник добился от Нерона обещания, что его не будут преследовать за прошлые дела.

Главным же противником Агриппины стал Нарцисс. Их взаимная неприязнь, зародившаяся еще тогда, когда клика вольноотпущенников устраивала последний брак Клавдия и карта Нарцисса оказалась битой, все более обострялась. Первая серьезная атака Агриппины на этого ближайшего советника Клавдия была предпринята в связи с открытием водостока из Фуцинского озера. Руководил строительством канала Нарцисс. Это был настоящий римский «долгострой» — канал длиною в три мили рыли одиннадцать лет, хотя на строительстве работало тридцать тысяч человек. Завершение строительства было решено отметить с особой торжественностью. Перед открытием водостока на озере устроили грандиозное водное сражение. Друг против друга выстроились по двенадцать громадных кораблей, на которых находилось девятнадцать тысяч человек, приговоренных к смерти. Вдоль берегов на плотах расположили гвардейцев — для безопасности зрителей и для того, чтобы сражавшиеся не смогли убежать. На берегах, склонах окрестных холмов собралось огромное количество людей, жаждавших острых ощущений от редкостного зрелища. На самом удобном месте расположились Клавдий и Агриппина, не упустившая случая поразить народ роскошью своего одеяния, сотканного из золотых нитей.

И когда с кораблей грянуло многоголосое традиционное гладиаторское приветствие: «Здравствуй, император, идущие на смерть приветствуют тебя!» — случился конфуз. Клавдий вдруг ответил: «А может, и нет». Что означали эти слова, вероятно, мог ответить лишь сам император. Но осужденные на смерть восприняли их как прощение — они застыли в ожидании. На кораблях никто не шевельнулся даже тогда, когда с помощью машины из воды был поднят словно горящий в лучах яркого солнца серебряный тритон и протрубил громкий сигнал, призывающий к началу сражения. Все замолкли в растерянности. Ковыляющей трусцой Клавдий подбежал к берегу и принялся уговаривать экипажи кораблей вступить в бой. Наконец над водой разнеслись команды, и корабли двинулись навстречу друг другу. Бой получился великолепным — сражавшиеся бились неистово, им нечего было терять, шанс же на собственную жизнь можно было обрести лишь ценой смерти других. Когда сражение завершилось, на поверхности озера расплылись огромные кровавые пятна. Немногим оставшимся победителям восхищенные зрители даровали жизнь.

Но главный конфуз был еще впереди — когда открыли плотину, оказалось, что вода едва поступает в канал. Подвели расчеты строителей. Взбешенный Клавдий приказал Нарциссу устранить ошибку.

Через некоторое время состоялось повторное открытие канала. Снова устроили пышное зрелище — на озере был сооружен помост, где сразились между собой многочисленные пешие гладиаторы. Заглаживавший свою вину Нарцисс для привлечения публики у самой плотины устроил обильное пиршество. И когда возбужденные зрелищем люди принялись за яства, все еще горячо обсуждая перипетии боев, плотина была открыта. Но и на сей раз строители ошиблись в расчетах — теперь они слишком углубили канал. Ринувшийся из озера ревущий поток принялся сметать все на своем пути, в том числе и пирующих. Едва не утонули и император с супругой. Ужас и паника охватили присутствующих. Теперь уже судьба Нарцисса висела на волоске. Каких только обвинений в его адрес не выслушал перепуганный Клавдий от разъяренной Агриппины. Но и Нарцисс не остался в долгу, парируя ее выпады своими обвинениями жены императора в небывалой распущенности и стремлении к непомерному властвованию. И Нарциссу удалось оправдаться.

Но кольцо козней Агриппины продолжало сжиматься вокруг него. Когда та решила расправиться с сестрой своего первого мужа Лепидой, у которой во время ссылки матери находился на попечении маленький Луций Домиций, Нарцисс сделал все, чтобы не допустить этой расправы. Он прекрасно понимал, что суть происходившего заключалась в борьбе за влияние на будущего наследника — либо им будет безраздельно помыкать властная Агриппина, либо тот будет прислушиваться и к мнению вскормившей его тетки. Нарцисс проиграл — Клавдий поддержал обвинение против Лепиды в том, что она хотела извести Агриппину. Лепида была приговорена к смерти. Нарцисс впал в уныние — он не раз говорил своим друзьям, что жизнь его закончится при новом императоре. И в этом он оказался прав. Едва Нерон был провозглашен императором, как, по воле Агриппины, Нарцисса бросили в тюрьму, где в невыносимых условиях его ожидала скорая смерть.