Женщины-легенды

И вот с фланга с гиком, стараясь отсечь британцев от их преследователей, ринулась краса Британии. Только храбрейшие из знатных составляли эти отряды. Такими воинами гордилось каждое племя. На полном скаку врезаясь в гущу врагов, они иногда одни решали исход целых сражений и судьбы племен. Их подвиги передавались из поколения в поколение, как и имена их возничих. Возничие были как бы частью колесницы, они в совершенстве должны владеть ее управлением, чтобы на полном ходу суметь развернуться, самому принять решение, как удобнее схватиться с колесницей противника, и многое другое. Ими специально воспитывались кони для упряжки, с полуслова или полу движения понимавшие своих хозяев. Это единство воина, возничего и коня и создавало самую грозную силу Британии, которая теперь должна была сломать строй легиона и решить этим исход сражения.

Но оказалось, что римляне в погоне за пешими варварами не забывали о таившейся опасности. Колесницы были мгновенно замечены — без паники легионеры вновь вернулись в строй, и вновь перед врагом образовалась стена щитов.

А колесницы все приближались. Сливаясь в единый светящийся круг, мелькало страшное оружие — длинные ножи, вбитые в колеса колесниц. Они должны были перемолоть ноги легионеров, создавая бреши в людской стене. Наиболее отчаянные колесничие стали уже вылезать на дышло, чтобы оттуда прицельно метнуть дротики в римских военачальников.

Римляне будто не обращали внимания на эту мчавшуюся на них лавину. Ни одно движение не нарушало строгость когорт. И вот, когда колесницы были уже готовы врезаться в гущу врага, разом взвились сотни и тысячи дротиков. Но разили они на этот раз не людей, а предназначались для лошадей. Вал из конских тел, воинов и колесниц разом разбился и будто замер перед римлянами. Единичные колесницы все же достигли строя, но они были уже не страшны.

Тогда, ободренные этим успехом, легионеры с удвоенной силой ринулись на британцев, смущенных таким поворотом событий и лишенных управления.

Боудикка чувствовала, что надежды на победу начинают испаряться, как роса под солнцем. Она не могла сейчас руководить своей разноплеменной армией. Каждый отряд сражается за себя и за свое выживание. Каждый вождь принимает свое решение, оставляя исход общего дела на произвол судьбы.

Королева смотрела, как отчаянно сопротивляются ее воины, уже не думая о победе, а лишь о спасении своих жен и детей на телегах, для которых они стали теперь единственной защитой. Она видела, что только немногие использовали возможность бежать, предпочитая умереть. А римляне, сейчас так же деловито и дисциплинированно, как и в начале битвы, видимо выполняя полученный приказ, не щадили ни одного человека. Жизнь билась и рвалась только перед их армией. За их спиной уже не было никакого движения. Там все было залито кровью, там уже царствовала смерть, как скоро она будет царствовать и в ее стране, займет ее престол. Королева иценов выбрала для себя судьбу. Ее народ верит, что души людей не умирают с телом, а переходят в другое существование. Она будет надеяться, что в другой жизни судьба сведет ее с собственным народом, который она так горячо любит.

Королева властно посмотрела на друида, присланного ей Линном. Ее дочери и вожди, еще остававшиеся рядом, отвели глаза. Многие вытащили мечи и, понимая, что больше уже приказов не будет, не говоря ни слова, в одиночку направились к приближающемуся звону оружия.

Боудикка приняла от друида яд и посмотрела на заход солнца. Оно уже начинало садиться за священным островом Мона, который она сумела пока спасти. Королева набрала полную грудь воздуха, и ее душа рванулась туда, на остров, к богам ее народа. Она закрыла глаза, и сердце королевы Боудикки остановилось.

Поражение британцев было полным. По сведениям римского историка Тацита, только в ходе сражения было истреблено 80 тысяч варваров. И это не считая многочисленных карательных экспедиций, которые были организованы против восставших. Племя иценов оказалось почти полностью уничтоженным. Кровавые события захлестнули Британию. Но даже в этой круговерти смертей особняком стояла смерть префекта лагеря II легиона Пения Постума, который бросился на меч, узнав о славной победе Светония Паулина. Префект посчитал себя виноватым в том, что честь победы досталась не его легиону.

Но судьба сыграла злую шутку и со славным победителем иценов. Именно его обвинили в непрекращающемся сопротивлении британцев, которые, запуганные размахом репрессий, тысячами уходили в леса. Все его враги — и струсившие во время восстания, и просто не желавшие усиления его влияния — объединились.

Прибывший новый прокуратор Юлий Классициан, пытающийся лаской переманить местных вождей, послал на Светония массу доносов ко двору императора Нерона. И человек, спасший для Империи Британию, проявивший исключительную личную отвагу в этих событиях, был сменен мягкотелым Петронием Турпилианом. Его заслуги официально были признаны лишь позднее, когда в его судьбе это не могло сыграть никакой роли. Увы, явление нередкое…

Волнения британцев были столь серьезны, что даже Сенека (прославивший себя в равной мере как философ и скряга), обиравший Империю во славу Нерона и для своего благополучия, вынужден был отменить многие подати на вождей британцев. Гонения на оставшихся участников восстания прекратились.

С этого времени закончилось открытое сопротивление Риму в Британии. Общество стало активно романизироваться. Воинская доблесть заменялась добропорядочностью подданных. Поэтому, когда римляне вынуждены были покинуть Британию в 410 году, новые завоеватели — германские племена англов, саксов, ютов не встретили активного отпора и легко подчинили себе страну. Сейчас потомки кельтов населяют лишь Уэльс.

Ну а памятник королеве Боудикке высится в Лондоне. По-прежнему она призывает к борьбе с завоевателями. Самоотверженность патриотизма не умирает в веках.

Основанная Александром Македонским в 332–331 годах до н. э. в дельте Нила Александрия после смерти великого завоевателя стала на три века столицей царства Птолемеев, а когда в 30 году до н. э. Египет был включен в состав римской державы, город остался центром императорской провинции. С первых лет своего существования Александрия была не только административной столицей Египта, но и культурным и научным центром всего античного мира.

Здесь находилось одно из семи чудес света — Фаросский маяк высотой около 120 метров, свет которого был виден с расстояния 60 километров. А свет науки и культуры, который излучали Мусейон и Библиотека, распространялся на весь античный мир. Мусейон был крупнейшим научным учреждением античности, своего рода академией наук, в которой выдающиеся ученые со всей ойкумены занимались исследованиями в области филологии, астрономии, математики, зоологии, ботаники, медицины. Александрийская Библиотека, насчитывавшая в лучшие времена в своих хранилищах до 400 тысяч свитков и приобретавшая все литературные и научные произведения, которые существовали в то время, была самой знаменитой в античном мире. В Александрии работали или были с ней связаны едва ли не все крупные ученые эллинистической и римской эпохи: Эвклид, Архимед, Эратосфен, Аполлоний Родосский, Клавдий Птолемей, Гален и многие другие.